Сказал один из старейших жителей бывшей улицы Советской, покидая свой дом. Но имущество перевезено частично, поэтому приходится возвращаться. Многие жители продолжают жить в своих домах, они даже не пакуют чемоданы – еще идут судебные разбирательства. Да и идти людям некуда – на ту сумму, в которую оценили их имущество – землю и жилые дома, купить жилье в Верхней Пышме нереально.

Суббота. С утра идет дождь – моросящий, непрерывный, холодный. Словно слезы верхнепышминцев, вынужденно покидающих свои дома. А куда деваться? Пришла муниципальная нужда. И в угоду новой жизни и современным реалиям в виде трамвая приходится уступать родную землю с жилым домом. И, конечно же, под снос пойдут и остальное нажитое десятилетиями имущество – бани, гаражи, сараи, ямы да подполья, беседки, веранды...

Мы собрались в одном из опустевших домов – я, корреспондент общественно-политической газеты «Час Пик» и восемь жителей бывшей Советской, ныне – Успенского проспекта. Они рассказывали – каждый свою историю, задавали вопросы, делились своей болью. Эмоции зашкаливали от непонимания, недоумения и возмущения. Но вместе с тем чувствовалась трагическая обреченность, подобно загнанному в капкан и еще трепыхающемуся, перепуганному животному, которое оплакивает свою жизнь при виде приближающегося охотника.

Слова и факты

«Мы прожили в нашем доме более полувека. Здесь рожали и воспитывали детей, здесь радовались и печалились. С этим домом связана вся наша жизнь – от молодости до старости. Строили капитально, для себя. Сейчас нас принудили его покинуть, а куда нам деваться? Дали 3,5 миллиона, куда хочешь с этими деньгами, туда и иди. Хоть под трамвай ложись... Мы даже в суды подавать не стали – сил и здоровья не хватит у нас, пенсионеров, с администрацией тягаться. Теперь всю оставшуюся жизнь оплакивать будем...».  

«Почему оценщиками берется больший процент износа нашей недвижимости; почему для сравнения взяли 14 земельных участков – три из них находятся в Верхней Пышме, семь – в городе Березовском, и четыре – в Арамиле. Причем все участки – заброшенные и ни на одном из них нет коммуникаций! Коммуникации рядом, подключение возможно. А на моем участке имеется газ, вода, электричество и прочие блага цивилизации. Если нам начать осваивать те заброшенные участки, которые взяты для сравнения, и начать подключаться к газу, электричеству, воде, то нам это обойдется в миллион! Еще факт – на данный момент у меня в доме прописаны и живут двое малолетних детей. И их отец – законный представитель, по закону обязан обеспечить их жильем. А каким образом он сможет это сделать – никого не волнует!».  

«Мы только три года назад получили разрешение на строительство, но на словах нам сказали, что строить все равно нельзя – будет изъятие земли с дальнейшим сносом недвижимости».

«Оценщики от администрации оценили нашу недвижимость в семь миллионов. А независимая оценка оценила в 11 миллионов! Ну, не может быть такой разницы – в 4 миллиона! Явно муниципальные оценщики сильно занижают суммы. Более того, независимые оценщики боятся работать в нашей Верхней Пышме, и никто из них не соглашается на наши приглашения! Мы с трудом нашли оценщика».

«Оценщики от администрации работают интересно – за 15 минут обегут дом, ни в яму, ни в гараж, ни в баню даже не заглядывают! А потом пишут «плесень на стенах», ветхое жилье... Откуда такие данные? У нас евроремонт в доме, который выполнили совсем недавно!».

«Мы понесли серьезные убытки. Никто не учел встраиваемую мебель – каким образом мы будем устанавливать ее в новом доме, в который переедем? А проложить новые коммуникации в новом доме? Только газ нам обойдется минимум в 300 тысяч!».

«Четыре года, как мы построили дом. Он совершенно новый! Нам его оценили в 4 миллиона 200 тысяч. И куда мы с этими деньгами? Разве что купим ветхое жилье? Но почему мы должны ухудшать свои жилищные условия? В Верхней Пышме резко поднялась в цене недвижимость. Нас буквально вынуждают уезжать из города».

«Нам дали 3,6 миллиона. В суде добавили еще 400 тысяч. Итого 4 миллиона. А где покупать дома, где не будут сносить в Верхней Пышме? Очень боимся наступить на эти же грабли! Похоже, что весь частный сектор в городе будет уничтожен».

«Как мы поедем в село или деревню, если мы сугубо городские жители? Наши дети ходят в детские сады и школы, посещают кружки и секции. А на селе нужно иметь свой автомобиль, чтобы возить детей туда-сюда. А у нас нет машины, и это значит, что мы будем невыездные... Опека в суде отсутствует. Они не хотят защищать детей, но требуют, чтобы каждый ребенок получил долю при покупке нового жилья».  

Опыт, приобретаемый в процессе

Люди рассказывали, что опасаются оставаться с уже пустыми домами по соседству. Там орудуют мародеры – они срезают и вывозят металл, подбирают и другое оставленное хозяевами добро. В связи с этим существует опасность пожара. Заборов меж соседских территорий нет – металлические листы тоже сняли и увезли, поэтому есть вероятность проникновения мародеров и других темных личностей на территорию соседних дворов, где продолжают жить люди. Жители рассказали, что в администрации и суде психологически давят на собственников, вынуждая их соглашаться с данной имуществу оценкой. А страховщики, зная о сносе, массово отказываются страховать личное имущество граждан. В ходе беседы жители обменялись приобретенным опытом, призывая друг друга не подписывать предлагаемые на подпись документы, мотивируя тем, что документы составлены с умыслом и простому смертному в этих хитросплетениях разобраться трудно.

– При этом в администрации твердят, что все делается в рамках закона. Но что же это за закон, который не учитывает наши убытки – материальные и моральные? Который не учитывает настоящую рыночную стоимость земли и недвижимости? – в голос вопрошают люди.

Они понимают и реально оценивают ситуацию, заложниками которой невольно стали. Они учатся на переживаемой ими ситуации, приобретая бесценный опыт. Они консультируются, нанимают адвокатов, готовятся противостоять чиновничьему произволу до конца – до получения адекватной суммы за свое имущество. По сути, все эмоции и требования сводились к одному – адекватной оценке имущества.

Постфактум

Больно слушать людей, больно видеть брошенные дома, и даже сопереживать – больно. Но это мне, стороннему человеку. А каково им – вынужденным переселенцам? Они рыдают, переживают гипертонические кризы, болеют душевно и телесно, нервничают, мечутся в мыслях и не находят ответов на свои вопросы. А ведь можно же было предвидеть эту ситуацию и обойтись с людьми по-человечески, по совести!?... Грешно в угоду чьей-то выгоде обрекать людей на страдания, грешно. Остается уповать на Господа Бога – он все видит и воздаст каждому по заслугам его.

Ангелина СУББОТИНА