Обратиться к этой теме вновь заставил звонок сотрудника Института истории и археологии Андрея Сушкова, прочитавшего в журнале «Уральский следопыт» № 1 за 2006 год отрывок из моего очерка «Горькая планида» о трудной жизни лесозаготовителей поселка Красный Адуй и собирающего материал о жизни партийных деятелей Урала.

Иван Дмитриевич Кабаков — видный советский государственный и партийный деятель. Один из соратников В. И. Ленина и человек из ближайшего окружения И. В. Сталина, закончил он свою жизнь в застенках органов НКВД.

С 1929 года был утвержден первым секретарем Уральского, а после Свердловского обкома ВКП(б). В 1937 году утвержден одновременно первым секретарем Свердловского горкома ВКП(б). Реабилитирован посмертно.

Что же связывает имя столь высокопоставленного члена партии и тех, кто был опущен судьбой до рабского труда лесозаготовителя? Просто имели они причастность к одному общему делу — строительству лесной дороги, которая впоследствии получила название «кабаковской».

Строилась она при помощи топора и пилы-лучковки с использованием труда заключенных и труда женщин, проживающих в поселке. Зимой по пояс вязли в снегу, летом были искусаны комарами и мошкой, волоком таскали на себе вековые лесины, что мешали строительству, подчас и гибли. Не зря в народе говорили, что дорога эта стоит «на костях». Зачем была нужна она в такой по тем временам глуши? Нужна она была для того, чтобы построить на острове Репном Шитовского озера дачу — недоступную глазу обычного человека, но дающую отдых партийным лидерам.

С годами от этой мрачной просеки в лесу почти не осталось следа, но она долго была своеобразным ориентиром. На вопрос, кто такой Кабаков, не отвечали. Может быть, просто не знали, а кто знал, боялся ответить. Совсем редко в разговоре звучало слово «дача», да и что о ней скажешь, если ее никто никогда не видел.

Кабаковская дорога до озера в прямом смысле оставалась закрытой, однако в смысле переносном она таки связана с именами известных лесозаготовителям людей. Первым пошел по ней директор Пышминского медеэлектролитного завода Иоаким Александрович Ильин (осужден на 15 лет исправительно-трудовых лагерей с плюсом еще пяти лет проживания с лишением политических прав) за связь с троцкистами. Реабилитирован. Дважды прошел этот путь и десятник с Красного Адуя Данила Никифорович Галкин, обвиненный в деятельности, направленной на срыв стахановского движения. Реабилитирован посмертно. Это то, что касается дороги. Дача же совсем иное дело.

Понятно, что строилась она также трудом множества людей, которым в большинстве случаев так и не удалось увидеть плод своего труда. Причудливое деревянное строение, скорее всего, доставлялось на остров по частям. Одни мастера где-то украшали отдельные детали тонкой резьбой, другие изготовляли стрельчатые треугольные окна, складывали затейливый узор потолка. Привозили сюда и массивные дубовые двери, и необыкновенной красоты изразцы, и толстое полированное венское стекло. Производить сборку здания, вероятно, доверялось немногим. Одновременно кто-то занимался обустройством полудикой природы острова, превращая ее в небольшой, но богатый парк. Вскоре была готова встречать гостей прекрасная мраморная лестница, приглашая подняться навстречу с озерно-лесным теремом.

Строились здесь обширные бытовые и складские помещения, ресторан. На ближайших к Репному островах разводили кроликов и уток, на которых так любили охотиться хозяин и его гости. Выстрелы звучали здесь часто, запасы патронов и ружей имелись большие. Остров Репный того времени являл собою полную чашу изобилия.

Беда настигла в мае 1937 года. Как первое лицо в области Иван Дмитриевич Кабаков приглашался для участия в совещаниях при УНКВД с докладом, но игнорировал предложения. В результате чего на очередном Пленуме прибывшим из Москвы секретарем ЦК партии А. А. Андреевым он был объявлен «величайшим двурушником, врагом народа, контрреволюционером», исключен из партии. В следственном деле И. Д. Кабакова много моментов, которые до конца не выяснены, отсутствуют важные документы, в частности об этапировании из Свердловска в Москву, а также неизвестно, где и при каких обстоятельствах был арестован.

Можно предполагать, что был взят у себя на даче. На мысль об этом наводили следы от пуль, испортившие строение. Как же разворачивались обстоятельства на самом деле, никто не знал. Это рождало разные предположения. Ходили слухи о том, что хозяин перед этими событиями на острове зарыл клад.

Дачу ждало запустение не на один год. Далее она была превращена в обычный дом отдыха, однако его содержание стоило дорого. Вскоре и эта затея перестала существовать, а дача, оставаясь загадкой, подвергалась дальнейшему разрушению, разграблению и полному уничтожению.