Профессиональный художник прикладного искусства Екатерина Макаревич из поселка Кедрового вот уже восемь лет бороздит небесные просторы в качестве бортпроводницы. Чем интересна и сложна эта работа? Она расскажет все без прикрас.

Мы привыкли их называть стюардессами. Для многих девочек эта работа на высоте более 10 тысяч метров над землей представляется мечтой. А вот наша землячка пришла в профессию, чтобы заработать денег. И лишь спустя некоторое время это стало любимым делом, без которого она уже не представляет своей жизни.

– Шли последние семестры в вузе, и я начала подыскивать работу. Долго не получалось найти по душе. Узнала, что в авиакомпанию «Уральские авиалинии» набирают бортпроводников, – рассказывает Катя. – Рискнула, подала документы, прошла сложное собеседование, мандатную комиссию, которая состояла из руководства и инструкторов авиакомпании. Они проводят с тобой интервью, где их интересует практически все. Третий этап – летная врачебная экспертная комиссия (ВЛЭК) со всевозможными анализами и консультациями врачей, вплоть до снимков и специальных обследований.

Потом около трех месяцев шли занятия по безопасности, по обслуживанию, питанию, грузам, багажу, аварийно-спасательной подготовке при посадке на воду и на землю, где мы учились правильно съезжать с трапов, вести себя при задымлении кабины, при разгерметизации, плавали в бассейне – обучались обращаться с плавсредствами и вести себя в воде в стрессовой ситуации. Учились реанимировать человека, на специальном манекене делали массаж сердца и искусственное дыхание. И такие курсы подтверждения квалификации мы проходим ежегодно.

На это у меня ушло шесть месяцев. И все без заработков. Так сложилось, что в одно время защищала диплом по первому образованию и одновременно получала лётные документы. Конечно, те, кто пришел с мечтой, просто «визжали» от всего, а я хотела быстрее работать. Но когда начала летать, поняла, что это все моё. И если ты выдержал все начальные испытания, значит, остался на всю жизнь.

За эти годы Катя успела создать семью, выйти замуж за Алексея, родить Маргариту, ей сейчас 5 лет, и Кирилла – ему 2 года.

– Психологический рубеж в нашей работе – три года. Получилось, что к этому времени я стала супругой, мамой и засела дома. Это был настоящий отдых – мы же обычно дома не живем, редкие гости там – все время в командировках. Отдыхала, растила дочку, но в какой-то момент стало скучно. Выходить на прежнюю работу пока не хотела, так как планировали сразу второго ребенка родить. Искала себя на земле. Со стороны, конечно, стюардесса – это работа мечты: красивые девушки, красивая форма, красивая жизнь. Но за этим на самом деле стоит сложный труд. Пробовала себя в торговле: поняла, что не мое. Родила второго малыша. Однажды поняла, что память стала ухудшаться от недостатка развития и нужно шевелиться. Пошла получать второе образование по специальности «реклама и связи с общественностью». В январе буду получать диплом.

Но небо снова затянуло Катю на высоту. Вернулась как вновь прибывшая. За четыре года многое поменялось. Сложный период вливания в работу помогли пережить и семья, и коллеги.

– Сейчас уже год летаю после декрета. Полет нормальный, – признается Катя.

– Что самое сложное в работе?

– Сложно все. Тут существует своя технология от момента отметки и до выхода с борта. Если ты знаешь инструкцию, как и в каком порядке работать, то проблем нет. На борту мы и врачи, и психологи, и специалисты по питанию, и няни, и много кто еще. Эта работа научила меня терпению и выработала иммунитет к стрессовым ситуациям. Пассажиры, как и ситуации, бывают разные, и порой от нас зависит жизнь людей. Главное не паниковать и действовать по инструкции.

Как-то на борту стало плохо 19-летнему парню. Летел из Москвы в Улан-Уде. Оказывается, у него были проблемы с сердцем. Вызвали врачей из пассажиров. В итоге у него начали отказывать конечности, стал закатывать глаза, пульса нет. Провели реанимацию. Пока летели, два раза его «откачивали». А в аэропорту его передали наземным службам и увезли в больницу…

Или вот у человека во время полета отказали почки. Рейс до Читы почти шесть часов. Удерживали в нем силы и жизнь, как могли. Потом моя коллега увидела его в аэропорту, подошла, спросила как дела. Оказалось, он не помнит, что и как с ним произошло, но бесконечно благодарен экипажу за своевременную и квалифицированную помощь. А еще бывает, что и дерутся, и напиваются, сознание теряют и… чего только не случалось.

– Не боишься летать?

– Нет. Привыкла и к жуткой турбулентности, и к воздушным ямам. Правда, один раз сильно испугалась – попали в плохие погодные условия, сильнейший ветер и большие воздушные ямы. Благодаря грамотным действиям пилотов и бортпроводников полет завершился благополучно. Так страшно мне еще не было никогда. И тогда я впервые почувствовала, как это – ощущать землю под ногами. Я ее почувствовала не только ногами, а сердцем.

– А география полетов?

– Везде, где летает компания: Анталия, Хургада, Пекин, Хабаровск, Владивосток, Новосибирск, Санкт-Петербург, Таиланд. Уже все и не помню. В некоторых городах бывают многодневные стоянки, до пяти дней. За это время можно отдохнуть, посмотреть города, достопримечательности, искупаться в море.

– Сколько планируешь еще летать?

– Не знаю. В нашей профессии, в среднем, за десять лет работы или в зависимости от летных часов можно выйти на пенсию. Некоторые девушки, которые пришли в 18 лет, ближе к 30-ти становятся пенсионерками. Бывали случаи, когда они использовали удостоверения для бесплатного проезда, контролеры возмущались – чуть ли не высаживали. Ну, конечно, они остаются и дальше работать. Мы узкие специалисты. Мало где можем найти применение.

– Всегда ли аплодируют пилотам?

– На Санкт-Петербург, Москву уже нет «оваций». Сейчас рейсы туда как маршрутки летают. В основном аплодируют пилотам те, кто редко летает, кто часто – нет. Люди, летящие на море, на отдых всегда эмоционируют.

– Как часто удается побыть дома?

– В месяц обязательно 14 дней командировочных. Но у нас есть суточные: от них во многом зависит наша зарплата. Я в среднем дома бываю шесть дней в месяц между командировками. С детьми помогает свекровь Валентина Неупокоева и супруг. Днем дети с бабушкой, остальное время с мужем. Конечно, ей тяжело. Помочь ей могу только изредка. И самой же хочется вырваться из круга: дом – работа. Иногда после такого круговорота домашних дел даже радуешься очередной командировке.

– Как дети реагируют на твою работу?

– Сын пока маленький. Но у дочки каждый пролетающий самолет – это мой. Когда в рабочей форме забираю из садика, ребятки подбегают: «Это вы тогда на самолете пролетали?». Стараюсь не разочаровывать их, признаюсь.

Профессий в мире не счесть. И когда среди нескольких тысяч люди находят свою любимую – это просто настоящее чудо. Рада за Катю, что смогла найти себя в этой профессии. И от имени читателей нашей газеты пожелаю ей легких взлетов и мягких посадок. Теперь чаще буду вскидывать голову и смотреть в небо: а может, именно сегодня и сейчас там летит наша землячка Катя Макаревич.

Цитаты от Кати

«При посадке я уже чувствую, как выпустили шасси, как сработали двигатели, знаю, сколько до земли осталось, когда самолет начнет тормозить. Говорю про себя, посылаю пилотам сигналы: все, ребята, садимся мягко, аккуратно. И заходим без та-та-дам. Но, как правило, наши пилоты все хорошо приземляются».

«Нужно быть терпимее к ситуациям, которые случаются. Зачастую мы на них никак не можем повлиять. Просто мы, бортпроводники, конечная инстанция, и люди зачастую на нас срываются. Нас и проклинают, и ругают, и посылают. Стараемся абстрагироваться. Мы все-таки в первую очередь отвечаем за безопасность на борту, а за простой улыбкой кроются годы тренировок и опыта».

Факт

За эти годы летала на ТУ-154, Ан-24, Airbas-319, 320, 321, стала старшим бортпроводником. Сейчас в арсенале компании только аэробусы – 37 самолетов. Штат стюардесс 9 отрядов в среднем по 80–100 человек. Минимальное количество бортпроводников в рейсе – четверо, на каждую аварийную дверь. Количество также зависит от типа самолета.

Айгуль САБИРОВА