Центральная городская больница Верхней Пышмы носит имя Павла Дмитриевича Бородина, замечательного хирурга, заведующего хирургическим отделением ЦГБ, выдающегося человека, вернувшего к жизни тысячи и тысячи больных. Его имя навеки вошло в историю развития ЦГБ и города в целом. Но, к великому сожалению, целые поколения молодых медицинских работников практически ничего не знают о жизни и деятельности выдающегося человека. Сегодня, в знак огромного уважения и светлой памяти, мы открываем биографические страницы Павла Бородина.

Всматриваясь в утомленно-серьезное лицо доктора Бородина с сосредоточенным взглядом на старой пожелтевшей фотографии, невольно представляешь белизну больничных стен, закрытые двери палат, а за каждой — боль и надежды больных, ожидающих прихода врача. Для многих эта надежда — последняя.

Он стремительно шел по коридору, почти бежал, полы белого халата нервно развевались, едва за ним поспевая. Тяжелый пациент, срочная операция, и одна мысль неотступно билась, отдаваясь в самом сердце: «Спасти! Успеть…». На ходу отрывисто и четко давал указания персоналу хирургического отделения. И возникающие на его пути врачи и медицинские сестры растворялись в недрах отделения, понимая своего Доктора с полуслова, полуфразы, полужеста.

Каждый точно знал свое определенное место в медицинской иерархии, строго следуя писанным кровью и человеческими страданиями инструкциям. Нет суеты и спешки. Движения отчетливы и выверены. «Свет! Перчатки! Скальпель!». Операция начиналась, и шансы больного стократно повышались, потому как операцию делает светило медицины, замечательный хирург с талантом от бога — Павел Дмитриевич Бородин.

«Павел Дмитриевич был человеком неординарным, редким, прекрасным хирургом, — вспоминает Нина Николаевна Борецкая, врач анестезиолог-реаниматолог. — Все, кого он оперировал, помнят доктора до сих пор. Это настоящий самородок. Однажды ночью случилась семейная трагедия — уголовник тяжело ранил в область сердца мать и дочь. Когда фельдшер скорой помощи оказывала им первую помощь, негодяй ранил и ее. И к великому счастью этих людей на дежурстве был Павел Бородин — он один их всех за эту ночь прооперировал, никого из врачей не вызвав на подмогу. И выходил! Все живы-здоровы и здравствуют до сих пор».

За годы работы П. Д. Бородин прооперировал около 10 тысяч человек. Он брался за операции любой сложности, рисковал, боролся за каждого больного. Для этого у доктора было все: талант, знания, терпение и великая любовь к людям.

«Бородин П. Д. постоянно занимается повышением своей квалификации, — читаем в характеристике, хранящейся в архиве отдела кадров ЦГБ. — В 1974 году прошел курсы усовершенствования по ургентной хирургии в г. Казани. Посещает конференции в г. Свердловске, где выступает с докладами по хирургии, проводит занятия по неотложной хирургии с медработниками станции скорой помощи, педиатрами и терапевтами. За годы работы овладел широким диапазоном оперативных вмешательств, овладел смежными профессиями — онколога, уролога, травматолога. Так, хирургическое отделение под руководством Бородина П. Д. добилось хороших результатов. За последние годы не было случаев смерти от острого аппендицита. Как заведующий отделением П. Д. Бородин уделяет много внимания работе со средним медперсоналом. В отделении низкая текучесть кадров, все медицинские сестры владеют смежными специальностями. Бородин много дежурит, безотказно выезжает на все сложные случаи».

Коллектив хирургического отделения подобрался замечательный, один к одному, и заведующего Павла Дмитриевича обожали и любили, хотя строгость и требовательность были его отличительной чертой. В отделении всегда царил идеальный порядок и сияла стерильная чистота. Коллектив больницы тепло вспоминает доктора Бородина до сих пор. Его отношение к пациентам удивляло и служило примером. Помнят, как максимум времени он уделял больным, не оставляя ни на секунду сложных и послеоперационных. Вникал в каждый нюанс. Бородин боролся за жизнь каждого человека, которая была для него безусловной ценностью. Он ни разу не показал раздражения и усталости, хотя работал практически без выходных, возвращаясь домой, в семью, лишь на короткое время отдыха.

«Это был прогрессивный хирург, — рассказывает Галина Александровна Пуртова, проработавшая вместе с доктором Бородиным много лет, — он внедрял новые методы хирургического лечения больных. Так, в 70-е годы прошлого века освоил новую методику — резекцию желудка, которую делали лишь в областной больнице, куда приходилось отправлять поступавших к нам больных». В те годы Г. А. Пуртова была молодой медицинской сестрой терапевтического отделения. Павел Дмитриевич приметил ответственную и расторопную медицинскую сестру и предложил перейти в его хирургическое отделение. «Я согласилась и до сих пор очень благодарна ему за это предложение, — продолжает рассказ Галина Александровна, — это такая школа жизни!».

О профессионализме хирурга Бородина в ЦГБ ходят легенды. «В те годы операции под наркозом делались только в исключительных случаях и только самые тяжелые, остальные — под местной анестезией, — делится воспоминаниями Любовь Валентиновна Вражнова, работающая в настоящее время старшей медсестрой отделения анестезиологии и реанимации, — и Павел Дмитриевич профессионально владел ею. Однажды в субботу к нам одновременно поступили три ребеночка 7, 8 и 9 лет, и все с аппендицитом. Так мы специально засекли время, чтобы выяснить, сколько минут понадобится хирургу Бородину на проведение операций. Оказалось, что одну операцию он проводил за 7—8 минут. Это великое искусство! Сделать местное обезболивание, разрезать, найти этот аппендицит, удалить, зашить, и все за столь рекордное количество времени! При этом Павел Дмитриевич не спешил, не суетился, но, что удивительно, нежелательных последствий практически никогда не было. Это врач от бога!».

Бородин обладал редким даром диагноста. «Я не помню случая, чтобы поставленный Бородиным диагноз не совпадал до и после операции, — утверждает Вера Белова, старшая медсестра хирургического отделения, — и никогда не было осложнений. Это был специалист высшего класса, преданный своему делу».

«Хоть рядом с нами давно нет этого замечательного человека, я не могу говорить про Павла Дмитриевича Бородина в прошедшем времени, — со слезами на глазах вспоминает Нина Николаевна Кузовкова, врач анестезиолог-реаниматолог. — Мы познакомились с ним в институте, когда мне было 20 лет, а ему 24 года. Он на отлично учился и был старостой нашего курса, а по ночам работал фельдшером на станции скорой помощи. У Павла Дмитриевича имелся щедрый дар врачевания. Его отличали великая доброта и надежность, ему можно было доверить самого дорого, родного человека, и к каждому больному он относился с грандиозной ответственностью. В отделении у него поддерживалась идеальная чистота. Помню, как в хирургическое отделение попал мой родственник, и когда я попыталась пробраться к нему в палату, я — врач, работающий в ЦГБ, то на моем пути встал Бородин и строго-настрого запретил посещать больного до особого разрешения. И я послушалась, потому как даже сотрудники боялись нарушать установленные заведующим правила. Работа для доктора Бородина — смысл всей его жизни».

Главная медсестра ЦГБ Антонина Никитична Шадрина вспоминает ужасный случай, когда разогнавшийся на дороге танк въехал в кольцевой пассажирский автобус с пассажирами. Тогда в хирургическое отделение одновременно привезли 17 пострадавших. Тяжелейшие операции делали практически всем персоналом, работая слаженно и четко. «Я проработала с Павлом Дмитриевичем около пятнадцати лет, — рассказывает Антонина Шадрина, — до самой его кончины в феврале 1988 года. Он требовал от каждого сотрудника по максимуму, но и сам отдавал максимум душевных и физических сил. Сам возил на каталке больных, готовил к операциям, вникая во все детали. Его назначения строго выполнялись как больными, так и сотрудниками. Хочется отметить, что его уважительное отношение к сотрудникам удивляло. Если, не дай бог, на каком-нибудь собрании или конференции звучало что-то нелестное о хирургическом отделении или его сотрудниках, то Павел Дмитриевич моментально реагировал и давал такой отпор, что все замолкали».

Коллектив хирургического отделения, в то время молодой и задорный, проживал вместе одну большую и насыщенную жизнь. Вместе занимались общественной работой, участвовали в конкурсах профессионального мастерства и в самодеятельности, вместе пели и плясали. В силу своего заболевания — врожденной хромоты — доктор Бородин не мог танцевать, но очень любил смотреть, как танцуют другие. Организаторские способности заведующего хирургическим отделением сплачивали коллектив. «Если он по каким-либо причинам не может участвовать в субботнике, то организует отделение и пошлет на субботник, и будет руководить из окна второго этажа, — смеется, вспоминая, Нина Кузовкова. — Раньше проводили субботники не только по уборке территории, но и делали генеральную уборку всего хирургического отделения, операционного блока. Помню, придет Павел Дмитриевич, всех проверит, кто и как работает, — ему нравилось, чтобы работа кипела».

Будучи ограниченным в возможностях передвижения, Павел Бородин оперировать мог по многу часов, стоя у операционного стола на одной ноге. И ни разу не пожаловался на усталость или боль, чем вызывал великое уважение коллег по работе.

Несмотря на руководящую должность и обязательства, которые неизбежно налагались на руководителя, Павел Дмитриевич категорически отказывался от вступления в ряды коммунистической партии. Он не хотел показухи, так как был слишком скромен, но сознание у него было самое что ни на есть коммунистическое. Отсюда — требовательность и к себе, и к членам коллектива. О скромности хирурга Бородина говорит и факт отсутствия научных степеней. Выступая с многочисленными лекциями, изучая новые методики и умело применяя их на практике, он не стремился получить научную степень, защитить диссертацию — не было у доктора Бородина амбиций, как не было и времени на занятия академической наукой: забота о больных, операции, работа с коллективом и в отделении съедали все рабочее и даже личное время.

О личной жизни хирурга Павла Бородина можно лишь догадываться. Его жене Ирине Ивановне выпала нелегкая миссия нести бремя семейной жизни практически в одиночку — домой муж приходил поздно, постоянно задерживаясь на работе, а в выходные дни — бесконечные дежурства. Телефонные звонки среди ночи и дежурная машина у подъезда — не редкость, и семья знала, что опять у кого-то беда, и их муж и отец нужнее всего там.

Семья Бородиных — яркая плеяда медицинских работников. Брат Павла Дмитриевича врач, недавно вышел на пенсию. Жена Ирина Ивановна — медицинский работник. Сын Эдуард Павлович пошел по стопам отца и, закончив медицинский институт, стал хирургом-урологом, работает в НИИ города Екатеринбурга. Его жена — педиатр. Внук окончил медицинскую академию и работает врачом по гигиене труда.

В феврале 1988 года Павла Дмитриевича Бородина не стало. Его сердце не выдержало сумасшедших нагрузок. Он ушел в расцвете сил и возможностей, на пике знаний и опыта. Ему исполнилось всего 49 лет. Смерть выдающегося хирурга стала невосполнимой потерей для семьи и коллектива, с чем они не могут смириться до сих пор. 8 февраля — день памяти и скорби для коллег доктора Бородина. Ежегодно, на протяжении вот уже 25 лет, сотрудники центральной городской больницы отмечают этот день: заказывают автобус и едут к памятной могиле на городское кладбище. Они привозят живые цветы, ставят традиционную стопку с медицинским спиртом на холодную могильную плиту и обязательно оставляют свои автографы на снегу — такова традиция. Благодарные пациенты доктора Бородина, которых он когда-то лечил, также не забывают своего спасителя, поэтому и в день смерти, и в день рождения Павла Дмитриевича на его могиле всегда живые цветы.

В память о выдающемся Докторе по инициативе группы хирургов и травматологов, при активном участии Елены Михайловны Бубновой, работавшей главным врачом ЦГБ, в январе 2012 года центральной городской больнице было присвоено имя Павла Дмитриевича Бородина.