Недавно у меня состоялся разговор с моим знакомым Дмитрием по поводу того, чего же не хватает нашим землякам? Он приводил свои аргументы в пользу того, что город стал красивым, ухоженным, и в нем появились новые достопримечательности: Дворцы спорта, музей военной техники, микрорайоны высотных домов, как в большом городе. Я слушал его и думал, а чего же мы действительно хотим? По версии моего знакомого, вроде бы и вправду все есть. Он еще забыл упомянуть путепровод, ожидание скорого пуска звенящего на перекрестках трамвая.

Все складывалось чудненько. Дмитрий пел дифирамбы сегодняшней власти, конечно же, не забыл упомянуть Андрея Анатольевича Козицына, который, по его словам, трудится не покладая рук на наше общее благо. Напомнил о непомерном вкладе УГМК в любимый город.

Под этим напором я даже начал частично с ним соглашаться. Мол, действительно, дворцы – это здорово. Музей для приезжих людей тоже интересен, слов нет. Мне на память даже пришли слова одной нашей читательницы, что они теперь с подругой, когда идут из сада на улице Октябрьской, всегда останавливаются и отдыхают в сквере напротив управления УГМК.

Именно этот эпизод вдруг вернул меня на землю. Я вспомнил, что этого самого сада скоро у нашей читательницы и не будет. Эти же господа из УГМК решили, что он ей не нужен. Перебьется бабуля. Скоро она сможет целые дни проводить в сквере практически под забором своего любимого завода, которому, по ее словам, она отдала более тридцати лет своей жизни. Благо, что женщина адаптирована ко всем запахам, источаемым комбинатом.

Когда я прокрутил всю эту картину в своей голове, то решил задать пару вопросов Дмитрию. Во-первых, я выяснил, что живет он сейчас в Восточном поселке, в квартире родителей, которые упокоились несколько лет назад. Тогда я задал ему еще пару наводящих вопросов. Первый относительно того, не доходят ли и до него выбросы с «Уралэлектромеди»? И второй был о том, как же отразилось на его жизни строительство всех тех объектов, которые он мне только что перечислял, можно сказать, взахлеб.

Оказалось, что «прелести» металлургического производства очень даже легко преодолевают расстояние до его дома и в ночное время, и ранним утром, Дмитрию иногда приходится закрывать наглухо форточки. Что касается высоток, то на самом деле он не хочет переезжать в «муравейник», где, по его же словам, люди даже не знают друг друга. Его вполне устраивает жизнь в его доме, где каждый знает своих соседей. Что же касается коммунальных удобств, то они практически те же, что и в новых домах. Только в его доме комнаты в квартирах побольше, да потолки повыше.

По поводу дворцов он на самом деле и не задумывается, так как дети у него занимаются спортом в Екатеринбурге, куда, оказывается, с 12-го километра добираться не сложнее, чем до местных спортивных сооружений. В музее он был один раз и пока не видит смысла в его повторном посещении.

Неожиданно Дмитрия просто прорвало. Он вдруг начал рассказывать мне, как варварски уничтожаются деревья возле их домов. Он вспомнил детство, когда жил в родительском доме, и ту общую атмосферу, существовавшую в поселке. Он говорил о людях, большинство из которых уже отошли в мир иной. О том порядке, который поддерживался у них в микрорайоне. О десятках высаживаемых жителями каждый год деревьев, о клумбах и цветниках, которые были разбиты во дворах, о субботниках. И еще вспоминал много-много хорошего из своего детства.

Дмитрий ругал местную власть за то, что они не уделяют внимания внутренним дорогам поселка. Он возмущался уничтожением сквера возле завода, справедливо ссылался на то, что за деревьями нужен постоянный уход, своевременная подрезка и постепенная замена старых на новые. По поводу службы по уходу за зелеными насаждениями в городе Дмитрий вновь вспомнил старые времена, когда подрезка деревьев производилась ежегодно в плановом порядке, а раздачей семян и саженцев для жителей занималось ЖКО.

Выслушав своего знакомого, я задал ему еще один вопрос: «А почему же ты мне сразу не сказал все это, а начал рассказывать о том, как весело и радостно живется в Верхней Пышме ее жителям». Ответ оказался понятным, но все же несколько неожиданным для меня: «Ты же в «Часе Пик» работаешь. А там вы не стесняетесь открыто критиковать власть. Вдруг бы ты написал все, что я тебе сказал?».

Прощаясь, я все же испросил разрешения от Дмитрия написать «все, что он мне наговорил». На этот раз возражения не последовало, но все же он попросил не называть его полных данных. «Сам понимаешь. Жизнь – она всяко поворачивает».

В этот момент мне почему-то вспомнился еще один фильм из моего детства «Кавказская пленница». Там товарищ Саахов просил у своего водителя, чтобы невесту крали люди не из их района.

Аллюзия не совсем подходящая, но все же что-то в этом сравнении есть. Правда у товарища Саахова в фильме были хоть и сомнительные, но благородные порывы. А вот у моего товарища Дмитрия порывы не только сомнительные, но и странные для моего понимания. Если мы все будем занимать страусиную позицию, то скоро и по дорогам не сможем ездить, и деревья только в дендрарии видеть, и цветы только в киосках покупать по праздникам. Хотя возле УГМК, скорее всего, клумбы будут по-прежнему радовать глаз входящих и выходящих в здание управления.

Алексей Герасимов (Ильин)