Накануне исторической даты – 22 июня, дня, когда началась Великая Отечественная война, гостем нашей редакции стал верхнепышминец, относящийся к категории «дети войны».

Полвека он не знал об истинной судьбе отца, ушедшего на фронт в 1942 году, – лишь безапелляционные заявления с бумажек «без вести пропавший» становились формальным ответом на многочисленные запросы родных.

Но буквально в этом году День Победы стал особенно праздничным для сына солдата – ему «вручили» судьбу отца! Документ, в котором указано, где воевал, когда погиб и где был похоронен папа, которого сын никогда не видел. Речь идет о краеведе Владиславе Непомнящем и его отце Григории Ванефатьевиче.

В 40-х годах Григорий Непомнящий и будущая его супруга Лидия Петрова жили в Киргизии, там и познакомились, затем поженились. Григорий Ванефатьевич преподавал иностранные языки: французский, немецкий и английский, человек он был образованным - окончил два института.

Через год после начала войны его забирают в армию и отправляют на фронт. Лидия Григорьевна провожает мужа – он шагает в строю и поет строевую песню: Григорий Ванефатьевич хорошо пел, в роте он был запевалой.

Все его документы остаются у родителей в Ашхабаде. После землетрясения в 1948 году родители погибли, а документы были утеряны.

Единственное фото, оставшееся на долгую память родным Григория Ванефатьевича, бережно хранит его сын Владислав Григорьевич. Сейчас он достает эту фотографию из папки красного цвета, чтобы показать мне, и рассказывает: «Эту фотокарточку он прислал на день рождения маме, здесь и подпись есть (зачитывает): «Разрешите вас поздравить в день ваших именин!» Отец был деликатным и внимательным.

«Я еще не родился, - продолжает Владислав Непомнящий, - когда моей маме пришло извещение «пропал без вести под Смоленском». Через несколько лет мы еще долго делали тщетные попытки разыскать хоть какие-то данные об отце, подавали запросы, пытаясь выяснить, в каком месте пропал – ничего не было известно, только приходили отписки».

В 1947 году Владислав Григорьевич вместе с матерью переезжает из Челябинска в Белоруссию, по пути проезжая, по его словам, неприглядно серую Москву и покосившиеся дома Смоленска.

Как вспоминает Владислав Непомнящий, возле белорусского поселка, где они жили, вместе с другими ребятами он постоянно находил в бывших окопах и траншеях целые патроны, свидетельствовавшие о недавних боях. «Возле поселка тут и там встречались заминированные участки, обнесенные по периметру колючей проволокой, коровы то и дело подрывались на тех минах», - рассказывает он.

До школы – три километра пешком, ходили все вместе с ребятами, вооружившись лишь «факелами» из остатков пшеницы – единственное оружие от голодных волков. Так прошли четыре года обучения в белорусской школе. Владислав Григорьевич хорошо помнит, как трудно было разобраться в языках: в школе он учил русский и белорусский. Сейчас о тех временах ему напоминает лишь лесной орех, который рос повсюду в Белоруссии, а сейчас растет в его саду.

9 мая 2014 года Владиславу Григорьевичу торжественно вручили документ, где сказано, что его отец, старшина Григорий Непомнящий, погиб в ходе Демянской наступательной операции под городом Холм Калининской области (ныне Новгородской).

8 февраля 1942 года, несмотря на ожесточенное сопротивление противника, советские войска окружили основные силы немецкой армии, образовав так называемый Демянский котел. Операция затянулась на долгое время – ценой огромных потерь войска удерживали немцев в окружении целых четырнадцать месяцев!

Имя старшины Григория Непомнящего значится на гранитном обелиске Славы Холмского района, надпись на котором гласит: «Вечная Слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины». В воинском захоронении 542 защитника Отечества.

Сведения об отце краеведа нашли, обработали и предоставили родственникам энтузиасты общественной организации «Возвращение» совместно с ОАО «Уралэлектромедь».

«Для меня это большое событие. До сих пор эмоции переполняют меня, я рад, что мой отец не забыт, - говорит Владислав Григорьевич. - Хотелось бы посетить могилу, но это как получится. Я испытываю и некоторое огорчение, потому что не дожила моя мама до этого дня, вот для кого это стало бы истинной радостью. Смогут ли мои дети воспринять это до глубины души, так же как и я, - не знаю».