Встреча с Андреем Трофимовым – председателем Союза журналистов Крыма, назначена на 20.00 19 декабря в гостинице «Москва». Самолет из Домодедово вылетает с задержкой и хоть летит всего 1 час 55 минут, вместо заявленных в расписании 2 часов 30 минут, все равно опаздывает. Впрочем, опоздание не критично. По всему выходит, что к положенному сроку я успеваю, даже не прибегнув к услугам такси.

Подхожу к остановке троллейбуса возле аэропорта. Желающих много, ближайшая машина заполняется под завязку. Передаю пятьдесят рублей, получаю в ответ сдачу в размере 33 рублей и пять абонементов на проезд. Удивляюсь этому событию, но местные женщины говорят мне, что пять талонов стоят именно 17 рублей.

Возле вокзала пересаживаюсь на маршрутку, плачу 10 рублей и через двадцать минут водитель говорит мне, что пора выходить, при этом объясняет, как лучше подойти к гостинице. На улице непривычно темно. Огни только в окнах домов и в витринах магазинов.

В день моего приезда во многих городах Крыма был отключен свет, но в холле гостиницы светло и шумно. В ресторане празднуют Новый год. Подхожу на ресепшн, заявляю о своей брони, делаю оплату и получаю ключи от одноместного номера. Вхожу, успеваю осмотреться и скинуть рюкзак, вывешиваю верхнюю одежду в шкаф и в это время слышу стук в дверь.

Входит Андрей. Извиняется за небольшое опоздание и сетует при этом на пробки на дорогах.

Андрей, как всегда, подтянут, аккуратен, но что-то выдает огромное напряжение, которое, видимо, он испытывает на своей основной работе – главного редактора газеты «Сельский труженик» и, безусловно, на посту председателя Союза журналистов Крыма. Наверняка, дает о себе знать и преподавательская работа в университете, к которой он недавно вернулся.

Мы жмем друг другу руки и усаживаемся для беседы. На нее у нас запланирован всего час.

Держись, парень!

Еще с первой нашей встречи в Москве я привык к тому, что Андрей говорит о происходящих в Крыму событиях без попыток приукрасить ситуацию.

– Проблем с момента нашей предыдущей встречи меньше не стало. Наоборот, я бы сказал, что они приобрели новое наполнение. Некоторые проблемы заведены искусственно в тупик и решаются крайне плохо.

– Кем?

– Местными властями.

– Опять местными властями? В мае Вы говорили мне, что с местными властями не все ладно.

– Свою точку зрения не поменял нисколько. Я не понимаю и во многих случаях не принимаю логику кадровых назначений. Многие министерства решают проблемы методом штурмовщины, с наметками на некий будущий передел. Инициатива отсутствует. Все ждут указаний добрых дядей из Москвы. Бюджеты проедания, а не развития. Все средства направляются на льготы, на пенсии. Когда пенсии в два раза больше, чем зарплаты, это ненормально. Так не должно быть.

– А какая примерно зарплата у журналиста в Крыму сегодня?

– У меня журналисты с высшим образованием получают зарплату 7-8 тысяч рублей.

– А почему так мало?

–Потому что нет порядка определения заработной платы. Потому что нет необходимых законов и подзаконных актов. Умом я прекрасно понимаю, что мы должны за полгода пройти тот путь, который в других субъектах России проходили за 23 года (время нахождения Крыма в составе Украины). Но я понимаю и то, что они работали 23 года с чистого листа, а мы могли взять и «слизать» готовое.

– Андрей, Вы же бюджетники? А нам говорят, что бюджетники в Крыму зарабатывают неплохо.

– Это касается врачей и учителей. Но не все же люди занимаются обучением и лечением. Прожиточный минимум у нас 6 тысяч. Покажите мне человека, который может прожить в Крыму на эти деньги? Я не прошу, чтобы зарплата у меня была большая. Я хочу, чтобы мне ее хватало. Просто хватало, а мне ее не хватает.

Очень больно по людям ударили структурные изменения. Идут сокращения, увольнения в среднем звене. В большинстве случаев это квалифицированные служащие.

– А чем это вызвано? Происходит ротация или смена элиты?

– На высшие должности принимаются люди по принципу личной преданности. Формируются так называемые команды, но в них не попали многие специалисты.

– Те, которые готовы работать на Крым? Которые потенциально готовы приносить пользу?

– Безусловно. Я общаюсь со своими коллегами – редакторами районных газет. Там депутатский корпус обновился на четыре пятых. В райхозадминистрации приходят люди, которые работали где угодно, но только не в органах власти.

Высшее крымское руководство, те, кто сидели в крымской раде, так и остались при должностях. Там произошла перетасовка колоды. А вот исполнительная власть значительно обновилась. Мы первоначально связывали с этим надежды, с тем, что теперь быстро будут приниматься грамотные управленческие решения. Но в реальности обнаружилось противоречие. Как люди, которые не занимались управленческой работой, могли принимать грамотные решения? Либо федеральный центр должен был помочь, либо какие-то местные элиты должны выдвинуть своих управленцев. Не произошло ни первого, ни второго.

Крым, по мнению Андрея, не смог реализовать кредит доверия федерального центра.

– Чиновники всегда запаздывают с принятием управленческих решений. Полгода потребовалось для того, чтобы поставить терминалы и чуть-чуть навести порядок с очередью. А то уже появились «решалы», «толкалы», которым требовалось только заплатить деньги, и они оказывали помощь гражданам. Почему бы не написать письма, не запросить человек 500, чтобы те работали круглосуточно на осмотре транспорта. Почему милиционер должен работать с 9 до 17, а реально– с 11 до 16, а я – редактор, должен пахать с 7 утра до 22 ночи?

В качестве одного из характерных случаев административного беспорядка в Крыму Андрей привел мне пример с владельцами оружия. Таких, по его подсчетам, около 40 тысяч. Всех этих людей мой собеседник относит к самым законопослушным гражданам.

– После получения российского паспорта эти люди отправились в правоохранительные органы и заявили, что хотят быть гражданами России, хранящими дома оружие на законных основаниях. Для охоты, для самообороны.

Вы что думаете, что прошло несколько месяцев с момента вхождения в Россию и сразу же стало спокойно? Да мы по-прежнему на передовой. На расстоянии 80 километров стоят украинские воинские части. Время подхода сюда – полтора часа. Кто нас защищать будет? Мы и есть то самое ополчение, которое возьмет в руки оружие и будет свои семьи защищать. Почему же нас сознательно выводят в блок людей, незаконно хранящих оружие?

В качестве следующего примера Андрей привел порядок оформления заграничных паспортов. Очередь на получение этого документа в Крыму по прикидкам Андрея примерно 3 тысячи человек, и она не продвигается. Ему советуют лететь в Москву и оформлять паспорт там. Он должен первый раз отвезти туда документы, а потом еще раз поехать для получения документа.

– Я готов заплатить положенную пошлину здесь. Я понимаю, что эти деньги пойдут в бюджет. Что-то украдут, но часть все равно вернется к нам. Но дайте мне возможность это сделать! А у меня такой возможности нет. Из-за всего этого я чувствую себя гражданином второго сорта. Все граждане России могут оформить документы на транспорт, оружие, получить загранпаспорт, а мы не можем.

– И никакого просвета?

– Возникает вопрос: Ребята! Крымская власть! У вас было десять месяцев, чтобы наладить работу. Что сделано? Не можете сами, обратитесь в федеральный центр. Попросите помощи. Скажите: «Мы учимся». Запросите управленческий десант. Сами поработайте при них стажерами. Ничего страшного. Был министр с портфелем, стал министром без портфеля. Пусть будет министр из Курской, Новосибирской или Московской области. Пройдет годик, он уедет на новое место назначения, а наш займет его место, уже понимая, что необходимо делать.

– А не закричит Запад, что русские все тут оккупировали?

– Нам на эти западные крики наплевать. Вот вчера президент на пресс-конференции сказал, что они хотят нас посадить на цепь. Не получится! Пусть кричат. Лишь бы люди не страдали.

– Вы знаете, Андрей, я просто обескуражен тем, что Вы говорите. Помните, когда я приезжал сюда в мае, то говорил, что мы смотрим на вас с надеждой.

– А я тогда говорил Вам, Алексей, что надеюсь, что Москва рассматривает Крым как уникальный полигон, где можно с нуля создать что-то классное, хорошее. Но я, к сожалению, не вижу этого. Ну, не создается. Я автомобилист, каждый день езжу за рулем. Я не вижу дорожного рабочего, который латал бы ямы. Я его не вижу. Где он? Ау! А нам говорят, что вкладывают миллиарды в Крым.

– Я и хотел об этом сказать.

– Да, вложены огромные деньги, но освоены из них далеко не все.

– То есть Крым не смог проглотить эту денежную массу?

– Люди, которые сегодня у власти, неспособны пристроить их по уму. Это люди, которые взяли власть из падающих рук. Они удержали ее. Возможно, при этом спасли Крым от междоусобицы, от кровопролития. Честь им за это и хвала. Но сейчас нужны организаторы производства.

– Не хватает профессионалов?

– Профессионалов нет. Возникает проблема. То, что им в управление дали бюджет в четыре раза больше, чем прежде, требует его освоения. Не должен он быть бюджетом проедания, ориентированным лишь на повышение пенсий и заработной платы. Нужно формировать бюджет развития, воспроизводства.

– То есть, не запущены экономические мультипликаторы?

– По крайней мере, я их не вижу. Возникает вопрос, а как в Российской Федерации планируют развивать Крым? Какая модель для этого определена? Что здесь будет? Игорная зона? Свободная экономическая зона?

– И все же одна из насущных проблем для крымчан на сегодня, это регистрация?

– Все юридические лица в Крыму должны были закончить регистрацию к 1 января 2015 года. Это невыполнимая задача. Люди живут в очередях. Ночуют в машинах. Возникает вопрос, если вы максимально сократили сроки регистрации и перерегистрации, то почему бы не создать дополнительные пункты регистрации, организовать мобильные. Не можете сами организовать – попросите помощи у Москвы. Иначе это «скотство», я другого слова просто подобрать не могу. Когда приходишь туда и слышишь крики, маты. Кто ночью заснул и не отметился в очереди, его исключили из списков. Он говорит, что устал, что второй день здесь, и? в конечном итоге, «в гробу видел» всю эту налоговую. Разве это способствует любви к Родине? – Нет. Это способствует уважению к органам власти, к фискальным органам? – Нет.

Андрей постепенно переходит на проблемы СМИ, которые ему ближе всего по роду деятельности. В качестве живого примера он приводит свою газету. До 1 января он не успевает зарегистрировать свое издание и автоматически становится издателем иностранного средства массовой информации со всеми вытекающими отсюда последствиями. Закон о продлении регистрации для СМИ до апреля есть, но он мало, что дает. На момент нашего разговора (19 декабря) в Крыму зарегистрировано только 107 СМИ из 3121, которые действовали на территории республики.

– Только сегодня в 14.00 на сессии было принято решение о регистрации нашего издания. Я не могу обвинить в этом органы местного самоуправления. Они сначала сами регистрируются, перерегистрируются, потом принимают Уставы муниципальных образований, потом принимают положения о порядке формирования муниципальных учреждений, порядок принятия на работу муниципальных служащих. А потом только принимается решение о газете. Если бы я не занял в этом вопросе жесткую позицию, то решение вообще могло не состояться.

– Давайте попробуем сменить тональность. Не может же быть один негатив, должен же быть какой-то позитив.

– Я бы не назвал все негативом. Мне не хотелось бы, чтобы ваши читатели восприняли мою позицию, как консолидирующую общее мнение. Это мое личное мнение. У меня душа болит. Я готов был с оружием в руках защищать Крым от любого врага. Будь это националисты, фашисты, инопланетяне. И мои друзья были готовы к этому.

– А сейчас они пойдут защищать Крым?

– Пойдут и сейчас. Патриотизм – это такое блюдо, которое очень долго не приедается. Но если он исчезнет, то для его возрождения понадобятся десятилетия. Потому что этот осадок недовольства нивелировать очень сложно. Власть обязана демонстрировать шаги к реальному улучшению. Если сейчас взять человека с улицы и предложить ему назвать улучшения, то результат будет плачевным. Вот я прошу своих студентов 4 курса журфака, назовите десять улучшений…

– То же самое Вы делали и при украинских властях, и результат был таким же?

– Да.

– К сожалению, в России уже начинают раздаваться голоса, что все наши беды из-за Крыма. Путин на пресс-конференции отверг предположение о плате за Крым, сказав, что Крым и Севастополь нужны для безопасности России. Что не будь Крыма, нашлись бы и другие поводы для давления на Россию.

– 9 декабря происходило всероссийское селекторное совещание Союза журналистов. Был определен регламент для выступающих, но меня не ограничили по времени. Позволили высказаться полностью. Я рассказал о том, что нам удалось зарегистрировать Союз. Что мы приняли в организации более 150 человек с выдачей всех документов. Ввели своих людей в общественные советы при милиции и других органах. Кстати, нас уже оштрафовали за непредставление данных о численности организации. Нам никто не верит, что мы работаем на общественных началах. Когда я все это рассказал, то наступила пауза. Я думал, что будут какие-то комментарии, но вместо этого Богданов (Председатель Союза журналистов России) взял микрофон и скал: «Парень! Держись! Мы с тобой!»

– Я несколько дней назад встречался в Союзе журналистов с Владимиром Леонидовичем Касютиным. Он очень тепло о Вас отзывался.

– Он был у нас месяца полтора назад. Во многом помог разобраться. После встречи с ним я разработал документы, которые передал на регистрацию для принятия решений. Но они лежали без движения, потому что не было других решений, вышестоящих органов.

– Так может быть, все бюрократические проволочки происходят по объективным причинам? Может быть, в Вас говорит обида? Может быть, тот же Богданов почувствовал, что Вы находитесь на пределе возможного, поэтому и посоветовал Вам держаться?

– Каждый хочет здесь и сейчас. Но я преподаватель и я 18 лет возглавляю редакцию газеты. Я вижу, что многое идет не так. А чиновники всегда находят объективные причины для оправдания своей бездеятельности. Я не вижу дорожной карты. Я не вижу этого. Что они хотят получить на выходе? Где ближнесрочная и среднесрочная перспектива? На что будут тратиться здесь деньги завтра? Будет ли развиваться сельское хозяйство? Будут ли строиться дороги? Будет или нет мост? Ответов нет, зато появляются дурацкие заявления о том, что нам не нужны тоннели и мост. Давайте, мол, построим канатную дорогу и будем в люльках переправлять грузы.

– Недалеких людей хватает везде.

– Я не очернитель. Я не злопыхатель. Я не спрашиваю, зачем нас притянули в Россию? Это был мой выбор. Выбор сознательный. Я не хотел жить в той Украине, какая она есть сейчас. Но я хочу, чтобы по максимуму был задействован потенциал тех людей, кто хочет что-то делать. Было бы понимание – что делать?

– А у Вас есть сторонники? Те люди, которые Вас понимают.

– Конечно, есть. Они не стали безработными. Они не ушли в протестный электорат. Они бьются с утра до ночи. Вот когорта районных редакторов – это труженики, которым реально нужно памятники поставить. Это энтузиасты и сподвижники невероятнейшие.

– И все же, Андрей, неужели нет ничего хорошего? Каких-то подвижек в отраслях, в направлениях?

– Я не вижу. Это мое субъективное мнение. Возможно, я загнал себя постоянной борьбой с чиновниками за выживание газеты, меня раздражают эти очереди на регистрацию, перерегистрацию, с машиной проблемы, с трудоустройством. Может быть, я как человек подвержен всему этому. Я, как специалист в области СМИ, смотрю эти ленты новостные, и мне кажется, что это все виртуальная деятельность.

– А как ваши крымские СМИ отражают все эти трудности, или лакируют, как выразился президент?

– На мой взгляд, отражают.

– Люди их читают? Обратная связь есть?

– Конечно. Люди же не могут жить в отрыве от происходящего. Я часто выезжаю в села, разговариваю с людьми и донный, именно донный осадок разочарования там появляется.

– А что беспокоит жителей села в первую очередь?

– Будут ли работать сельхозпредприятия? Как будут решаться социальные вопросы? Как будут решаться земельные вопросы? Будут ли выплаты по паям? Какова ситуация в России с сельским хозяйством? У них сейчас информационный голод. Поэтому я и бился на заседании профильного комитета Госсовета, чтобы отдельной строкой был записан запрет на уничтожение районной прессы.

– Но какие-то изменения в жизни Крыма все же происходят?

– Школы перешли на российские программы обучения. Мне это нравится. Выпускники прошлого года могли поступить в высшие учебные заведения в России.

– Могли или поступили?

– Могли и поступали. Причем, среди моих знакомых у многих дети поступили в престижные университеты Москвы и других городов. Что будет в этом году, пока не ясно. Моя дочка в этом году заканчивает одиннадцатый класс. Будет ли она сдавать ЕГЭ и по каким правилам, никто не знает. Узнать невозможно ни у кого.

– Даже Вам?

– Даже мне.

– А здравоохранение?

– Реформа здравоохранения постоянно окружена скандалами. Снято уже два министра. Постоянно звучат обвинения в коррупции. Несмотря на то, что врачам значительно увеличили зарплату, без денег к ним не ходи. Культура, как была, так и есть. Приезжают на гастроли коллективы. Все нормально. Межнациональные отношения. Слухи о том, что сто с чем-то семей крымских татар покинули Крым из-за того, что здесь может что-то начаться, ходят от одних людей к другим. Что начнется, никто не знает. В целом, распрей между русскими и крымскими татарами нет. И предпосылок для этого я не вижу. Храмы восстанавливаются, мечети строятся. Все религиозные секты, которые имели экстремистскую направленность, подчищены основательно. ФСБ здесь сработали хорошо.

Я не вижу, чтобы крымские заводы выпускали продукцию, чтобы она была доступна. О снабжение. Крым – это остров. Как только штормит Керченская переправа, полки магазинов сразу пустеют. Полки в супермаркетах заполнены на четверть. Если раньше там было 100 видов конфет, то сейчас 7-8. Если молочную продукцию раньше посчитать было невозможно, то сейчас там 3-4 вида. Если ты ее не купил в первой половине дня, то вечером ты ее можешь вообще не купить. И так далее. Постоянно муссируются слухи о том, что большие супермаркеты, где есть совместный российско-украинский капитал, могут вообще уйти из Крыма. Им невыгодно торговать. Идут большие затраты на логистику. Если так пойдет, то мы что, должны, как партизаны, ждать, когда нам сбросят грузы с самолетов? Необходимо решать вопросы продовольственной безопасности. Население должно знать данные о количестве запасов продовольствия. О наличии муки для социальных сортов хлеба, о запасах зерна. Какие перспективы на 2015 год? Что будет с виноделием? Какой смысл выращивать рис и кукурузу, если Северо-Крымского канала уже нет? Что будут выращивать на тех землях или там уже ничего невозможно выращивать? На эти вопросы никто не может дать ответ. Этот информационный голод создан чиновниками.

– Андрей, но, если уж Вы – председатель Союза журналистов, говорите об информационном голоде, то, что же, испытывают остальные люди?

– Да. Можете считать меня плохим председателем, но положа руку на сердце готов заявить еще раз, что испытываю информационный голод. Ни через пресс-службы, ни через СМИ я утолить этот голод не могу.

– А что будет с газетами? Они что, закроются?

– Нашу газету нельзя будет финансировать из бюджета. Что будет дальше, я не знаю. Кто будет платить зарплату? Подписку у нас убили. Рекламный рынок обвалили. Цена на расходные материалы запредельно выросла. «Крымпочта» лупанула такие тарифы, что аж страшно. Арендную плату мы раньше платили 1 гривну (3-4 рубля) в год, а сейчас нам выставили 150000 рублей! Представляете? Это объективная реальность? Как можно работать в таких условиях? При той мизерной зарплате.

В заключение нашей беседы Андрей пригласил меня приехать к ним в мае 2015 года. Мол, к тому времени пройдет год со времени моего первого визита в Крым. Может, что-то и изменится в лучшую сторону…

– Я уже не ручаюсь за такую поездку. Слишком дорого она для меня обходится. Я и так копил на нее три месяца. Она в несколько десятков тысяч обходится. Благо, жена все понимает. Она сказала: «Раз договаривался – езжай». Злоупотреблять доверием лишний раз я не могу. Поэтому не будем загадывать.

Я поблагодарил Андрея за то, что он нашел время встретиться со мной. Конечно, мое разочарование превысило все возможные ожидания, но я все равно остался доволен встречей.

– По крайней мере, я был честен с Вами, Алексей.

На этом мы распрощались с Андреем, пожелав друг другу удачи. Когда он уже миновал порог номера, я вдогонку произнес те же слова, что недавно сказал ему председатель Союза журналистов России: «Держись, парень!» Произнес еле слышно, но искренне, от души.

Продолжение следует