Благодаря фильмам со Стивеном Сигалом, все знают, что такое айкидо: изящные круговые движения, невероятные броски, шелестящие черные полуштаны-полуюбки «хакама» и много, много духовности. Однако не все знают, что айкидо — это молодое направление единоборств, созданное в сороковых годах прошлого века из самурайского воинского искусства «дайто-рю айки дзю-дзюцу». Дайто-рю — это закрытая клановая система, которую представители семьи Такеда открыли японцам только в начале ХХ века, а всему остальному миру — в конце 80-х годов. Однако до сих пор об аутентичном дайто-рю известно куда меньше, чем об айкидо. 

Сегодня айкидо — это все-таки больше философско-этическое учение, а дайто-рю осталось прагматичным и безжалостным боевым искусством, упорно сопротивляющимся коммерциализации. В минувшие выходные мастера дайто-рю приехали в Челябинск, чтобы поделиться секретами со всеми желающими на бесплатном семинаре в небольшом клубе «Сатори» на Лесопарковой (спорткомплекс «Полет»). Znak.com поговорил с ведущим экспертом дайто-рю айки дзю-дзюцу Владиславом Козловым, соши (техническим директором) организации «Сейшинкай Будо». (Напомним читателям – Владислав Олегович Козлов является Главой Среднеуральска – прим. govp.info).

Честно говоря, глядя на этого улыбчивого человека с добрыми, почти детскими глазами, трудно предположить, что он — смертельно опасный боец, владеющий огромным арсеналом техник, созданных для уничтожения вооруженного противника. Впрочем, как только Владислав Олегович выходит на татами, все сомнения отпадают. На семинаре он показал те тонкости и детали исполнения приемов, которые попросту невозможно увидеть со стороны, не зная их истинного смысла. 

 — Сенсей, как вы оцениваете итоги семинара в Челябинске? 

— На семинаре были не только ребята из группы дайто, были и гости: представители айкидо, рукопашного боя, хапкидо, модерн арниса. Итоги сугубо положительные. То, что мы показывали и предлагали попробовать, вызвало интерес. Люди задавали много интересных вопросов. Я, со своей стороны, пытался максимально полно и честно на них ответить и приводить примеры. Меня очень радует, что к школе проявлен интерес. Мы также проводим ежегодную аттестацию. В Сургуте во время аналогичного мероприятия двое ребят получили вторые даны черного пояса, а двое — первые. 

 — А сколько данов вообще в системе?

— Пять (для сравнения, в карате мастерских степеней десять. — Прим. авт.). 

— У вас сегодня высший дан дайто-рю, сенсей, пожалуйста, расскажите о вашем пути.

— Я родился достаточно давно (Смеется.), в 1962 году, в городе Среднеуральске. Если честно, всегда был драчливым мальчишкой, но серьезно заниматься боевыми искусствами начал в 1978 году. Родители на какое-то время переезжали жить на Волгу, и в Балаково я начал заниматься карате. Потом был рукопашный бой на основе карате, потом просто рукопашный бой, потом начал заниматься айкидо, и меня просто пробило на предмет «а откуда ноги-то растут у айкидо?». Начал искать контакты и вышел на японскую систему «сейсинкай». В 1996 году я впервые приехал на международный семинар в Милане, у меня уже был первый дан айкибудо. Там были японские сенсеи и Антонио Черта-сенсей. Я вышел оттуда с диким восторгом, сказал себе, что буду заниматься только этим. В 1997 году открыл первое додзё (зал для занятий боевыми искусствами. — Прим. авт.) в Среднеуральске и с тех пор занимался только дайто-рю, ничем больше. 

— На самом деле, да. (Улыбается.) В России с дайто-рю сложилась интересная ситуация. Очень много людей, насмотревшись кино и насобирав какие-то непонятные техники, объявляют всё это дайто-рю и при этом еще и щеки надувают. На самом деле система дайто-рю немножечко сохранилась в Японии, в России есть серьезные люди, которые занимаются этим искусством. 

Наша некоммерческая организация называется «группа Сейсинкай», ее корни идут от сенсея Като, который был ближайшим учеником Такемуне Такеды (сын основателя стиля Сокаку Такеды. — Прим. авт.), через сенсея Антонио Черту, я учился у него. Мы пытаемся сохранить именно традиционную систему обучения, сохранить в неизменном виде все техники, которые мы получили. Мне сложно рассказывать про то, у кого рабочие техники, а у кого нет. Мы просто занимаемся. 

— Ну-у-у… Это лишь одна из гипотез. Есть версия, что дайто-рю всего сто лет и она была скомпиллирована из разных систем конкретным человеком по имени Сокаку Такеда. Базовые техники «кихон» не могут не быть архаичными, потому что система действительно старая. Но в программе обучения есть достаточно большое количество элементов, которые объясняют, каким образом работают эти базовые техники. Они называются «ойо вадза» («свободная техника». — Прим. авт.). 

Наверное, если бы человек в процессе эволюции стал восьмируким, тогда можно было бы считать дайто-рю архаичным. Но костяк, каркас человека остался прежним, у него две руки и две ноги, степени подвижности суставов те же, многие тысячи лет человек живет не изменившись. Если когда-то система помогала человеку выживать в условиях войны, почему она архаична? Она работает так же, как и много лет назад. Те же болевые и удушающие приемы, удары наносятся по тем же болевым точкам. Ничего не поменялось. 

— Для обывателя айкидо и дайто-рю со стороны могут выглядеть одинаково. В чем все-таки отличие между этими системами?

— Айкидо — это один из разделов дайто-рю, который называется «айки-но-дзютсу». Когда-то этот раздел был выведен в отдельный вид искусства, и айкидо вполне имеет право на существование. Архаичность дайто-рю, о которой вы упоминали, состоит в том, что кроме мягкой и гармоничной работы, практикуемой в айкидо, наша система сохранила жесткие и бескомпромиссные техники, содержащиеся в списках «хиден мокуроку» (основное знание школы дайто-рю передается в виде списков — «мокуроку», всего их насчитывается пять. — Прим. авт.). 

 — Это воинское искусство…

— Да, это — воинское искусство. 

— Каков его моральный аспект?

— Дайто-рю направлено на то, чтобы победить в конфликтной ситуации. Наши моральные принципы описаны в документе, который называется «Будосёсинсю» («Напутствие вступающему на Путь Воина», написан самураем Дайдодзи Юдзаном в XVII веке. — Прим. авт.). Это кодекс чести самурая, документ семьи Такеда, который мы изучаем. Постулаты там простые: будь честным как минимум с самим собой; если придется умереть — будь готов умереть. В современном мире достаточно сложно руководствоваться этими принципами, но наша философская база такова. 

 — Я заострил вопрос на моральной стороне вопроса, поскольку знаю реальную историю одного мастера боевых искусств, на некоторое время оставившего преподавание из-за того, что его ученик в схватке убил человека.

— Я рассматриваю программу обучения дайто-рю как обычный инструмент, как топор или, я не знаю, как молоток, забивающий гвозди. Невозможно же научить человека «не убивать». Даже человек, изучающий айкидо, но неправильно воспитанный, вполне в состоянии убить человека. Вопрос гражданской позиции и правильного воспитания — это, наверное, важный аспект, но он в школе не рассматривается. Единственный момент, который рассматривается в рамках школы — каждый инструктор должен принимать к себе в ученики исключительно достойных людей. В школе в обязательном порядке присутствует испытательный срок. За каждым новичком, приходящим в школу на занятия, очень пристально наблюдают, изучают, что это за человек, насколько он адекватен в той или иной ситуации. Он пребывает в статусе «сото дэши» («внешний ученик», ученик, живущий вне дома учителя. — Прим. авт.). Как говорится, нужно вместе пуд соли съесть. Это занимает примерно год, после чего принимается решение — он переходит в статус «дэши» (ученик. — Прим. авт.) или нет. Если человек неадекватен, его просто отсекают, убирают из системы. 

— Часто это происходит?

— Бывает. На моей памяти мне раза четыре приходилось отказывать людям. Прежде всего из-за их склонности к жестокости и непорядочности к партнерам по додзё. 

— Сенсей, в мирной жизни вы — управленец с большим стажем, сейчас занимаете пост главы городского округа Среднеуральск. Вы как-то применяете те открытия, которые совершаете в зале, в повседневной жизни?

— Всем, кто занимается боевыми искусствами — хотят они того, или нет — приходится взращивать в себе внутренний стержень, так называемый «фудосин» — «непоколебимость духа». Философская база школы и сама система дали мне возможность делать вещи, неприятные в общепринятом понимании, но которые спасут команду или предприятие от будущих неприятностей. Обычному человеку, как правило, сложно ни с того ни с сего отказывать просителю или увольнять человека. Если мне не нравится человек, если я вижу, что его действия приведут к непредсказуемым последствиям, или он привнесет некую коррупционную составляющую, или начнет необоснованно хамить людям, я убираю его из команды. Тот же самый принцип: «сото дэши» — «дэши». 

— Самый распространенный вопрос, который задают представителям традиционных единоборств: а вы дрались на улице?

— Конечно, дрался. Абсолютного боевого искусства в мире не существует. Мне очень нравится выражение Чака Норриса, которому в лоб задали вопрос: «А что вы будете делать, если вас ударят кулаком в лицо?». Он откровенно ответил: «Я упаду». Я точно так же упаду. Но я найду в себе силы встать и продолжить. В этом заключается искусство воина. (Улыбается.) А пропустить-то [удар] на улице легко и просто. Я же не экстрасенс, это может произойти неожиданно. А так… Дрался, конечно, даже против нескольких человек.

— Прямо голыми руками?

— Прямо голыми руками и голыми ногами.

 — И успешно?

— Успешно.

 — Сейчас ситуация на улице изменилась по сравнению с тем, что было лет двадцать назад. Появилась так называемая «ножевая культура», которая провоцирует множество отморозков таскать с собой китайский нож за двести рублей, который жжет карман и прямо просится в бой. Есть ли в дайто-рю лекарство против таких отпиленных ребят?

— Трудно сказать. Система — это всего лишь инструмент. Все, что мы можем сделать, — дать человеку инструмент, с которым он будет работать сам. А сделать из человека воина невозможно. Это исключительно его собственная внутренняя работа. Я могу сказать одно: если вы увидели нож — отойдите в сторону. Однако, если бежать некуда, тогда, наверное, нужно вступать в бой. Сегодня мы на семинаре рассматривали эту тему, я показывал пару приемов работы против ножа. Есть такое. 

— В других боевых искусствах есть комплексы формальных упражнений, которые помогают тренироваться в одиночку и поддерживать боевую форму. В карате — ката, в ушу — таолу, в тхэквондо — тули или пхумсэ. А в дайто-рю есть аналоги?

— В дайто-рю все ката — парные. В одиночку заниматься дайто-рю невозможно. В системе есть несколько элементов, такие как батто-дзюцу и иай-дзюцу (работа со скоростным выхватыванием меча. — Прим. авт.), также работа с палкой и шестом, которые можно осваивать в одиночку. Можно поработать ударные техники по макиваре (специальная доска для отработки удара. — Прим. авт.). Но броски, удержания, удушения в одиночку отработать невозможно. В этом как раз сложность искусства — тебе всегда нужен партнер, с которым необходимо реально работать, прорабатывать все ситуации. 

 — Всплеск таких модных нынче боевых искусств, как ММА, грэпплинг или бразильское джиу-джитсу, как-то отразился на численности занимающихся дайто-рю?

— Никак. Дайто-рю никогда массовостью не отличалось. По всему миру среднее количество человек, приходящих в додзё — шесть-восемь человек, не больше. 

 — Почему?

— Во-первых, система достаточно жесткая, занятия болезненные, поэтому остаются только самые упертые, те, для кого приемлемы такие методы обучения. Поэтому модные течения в единоборствах не оказали на дайто-рю никакого внимания, в моем понимании. Вообще никакого. 

 — Бывали ли случаи, когда бойцы дайто-рю принимали участие в турнирных схватках?

— Бывали позорные эпизоды. (Смеется.) Была программа на телеканале «Боец». Там одного из моих учеников, Артема, раскрутили на поединок с мастером спорта по боевому самбо. Его спровоцировали на спарринг по правилам боевого самбо, поэтому он не смог включить весь арсенал дайто-рю. Его, конечно, не победили, но мне было грустно смотреть на тот балет, который он там устроил. Но это так, между нами. (Смеется.) 

 — Я правильно понимаю, что для занятий дайто-рю надо быть довольно крепким физически?

— Система обучения построена таким образом, что занимающиеся дайто-рю поневоле становятся физически крепкими. 

 — Но мы же не молодеем день ото дня? 

— Да, мы не молодеем, но у нас есть возможность поддерживать себя в форме. Сегодня мне пятьдесят пять, но я могу сделать многие вещи, которые не может сделать современная молодежь. Я могу спокойно, не кхекнув, пробежать шестикилометровый кросс и уложиться в нормативы. Я могу спокойно подняться на двадцатый этаж пешком и за мной никто не поспевает. Это при том, что я курю еще. Наше тело активно подстраивается под тот ритм, в котором мы живем. Я думаю, что если я остановлюсь, то заржавею, поэтому стараюсь не останавливаться. 

— В советском карате сначала была утомительная беговая разминка минут на тридцать-сорок, потом, после техники, «физуха» на час, кроссы эти безумные по «десятке» за раз…

— Было, да. Помню. 

 — Вы делаете что-либо подобное, помимо чистой отработки техники дайто-рю?

— Я ничего не делаю, помимо дайто. Я могу пробежаться под настроение или на велосипеде прокатиться километров тридцать, но больше я ничего не делаю. У нас традиционная японская система обучения: в качестве разминки идет ударная техника, тело в результате повторений ударов разогревается, постепенно мы переходим к отработке парных ката, и нагрузок нам хватает. За два часа литра три воды из тебя выходит. 

 — У вас предостаточно ударной техники, но, как я понимаю, вы не закаливаете ударные поверхности специально, как это делают каратисты, так? 

— У нас нет макивар, но есть партнер. Мы друг друга лупим на полном серьезе, один учится бить, другой учится принимать и держать удар. Поэтому тут идет обоюдный процесс с постепенно нарастающей эффективностью. У того, кто принимает удар, усиливается мышечный каркас. Можно на меня посмотреть — это результат парной работы. Мы называем ее «фудосин» — укрепление духа. 

 — А есть ли в дайто-рю аналог санчин-ката, или «железной рубашки», — комплексов дыхательных упражнений, помогающих выдерживать удары?

— Нет, только парная работа «фудосин-гейко». Мы серьезно бьем друг друга ногами в живот, по лицу, по ребрам, по ногам. Никакая макивара не повторит человеческого тела. Если кисть, при нанесении удара кулаком, неправильно сформирована, а партнер повернулся немного не так, угол нанесения удара не тот, на который ты рассчитывал, то в момент удара возможна травма. А мы постепенно наращиваем нагрузки, укрепляя запястья, и нам уже без разницы, как лупить, куда лупить и под каким углом к нам стоит партнер. Мы просто наносим удар, зная, что и мы тренированны и партнер тренирован. С новичками мы так, конечно, не поступаем.