С 2011 года в России реализуется программа «Доступная среда». Она должна создать доступность всех объектов социальной инфраструктуры – транспорта, учебных и культурных заведений, государственных учреждений. Есть ли она в нашем городе? И что такое «безбарьерный» город? Об этом и другом рассказывает председатель общества инвалидов Верхней Пфшмы Владимир Попов.

Здоровым людям и не понять, с какими трудностями приходится сталкиваться инвалидам в обычной жизни. Программа «Доступная среда» была создана, чтобы помочь людям с ограниченными возможностями получить образование, в реализации творческого потенциала, активного участия в общественной жизни. И наш город никак не мог остаться в стороне от этого проекта.

– Что делается в Верхней Пышме в рамках проекта «Доступная среда»?

– Все здания и сооружения, которые будут вводиться с 1 июля 2016 года, должны быть доступны для инвалидов и маломобильных групп населения. Те объекты, которые нельзя назвать доступными, обязаны приводиться в соответствие – во время реконструкции или капитального ремонта. Собственники помещений могут самостоятельно начать создавать безбарьерную среду. Но будет лучше, если они обратятся к нашим экспертам. Потому что объекты бывают разные. Например, есть помещение 1959 года с дверным проемом 50 сантиметров, а должно быть 90. И что теперь, сносить капитальные стены? В таких сложных случаях помогут эксперты – придумают разумное приспособление для организации действительно правильной доступной среды.

На сайте министерства социальной политики размещены экспертные организации, которые могут давать заключения и разрабатывать правила адаптации объектов на предмет доступности. ВОИ разработал свою систему добровольной сертификации объектов на доступность. Наши люди обучаются, получают сертификаты и работают в экспертных центрах. При обществе слепых – это «Рубикон», при Всероссийском обществе инвалидов «Экспертный информационный центр «Доступный мир»». Эксперт – это человек, который обучен разрабатывать мероприятия по внедрению доступной среды. Он знает, что нужно для слепых, для глухих, для тех, кто в коляске. Он в курсе всех параметров: уклоны, проемы дверей, наклон пандуса, тактильные указатели, надписи шрифтом Брайля и так далее.

И конечно, нужно разумно подходить к этим вопросам. Проектные решения объектов, доступных для инвалидов, не должны ограничивать условия жизнедеятельности других групп населения, а также эффективность эксплуатации зданий. В каждом случае реализация программы – это индивидуальная работа.

Мы разговариваем на лавочке перед административным зданием стадиона «Металлург». И я обращаю внимание моего собеседника на вход в помещение с точки зрения доступности.

– Ладно, здесь проем двери соответствует. Правда нет пандуса, нет таблички, которая обозначает вход для колясочников. Но с другой стороны есть вход. Об этом знают наши инвалиды, но чужие могут и не ведать об этом.

– Где нет доступности в Верхней Пышме?

– У нас ее нет по всей России. Идеально сделать невозможно. Даже на западе, где на протяжении многих лет работают по организации доступной среды: в одних странах этому уделяется большее внимание, в других нет. Россия также потихоньку движется вперед в этом направлении. У нас в городе дорожная карта существует, работают комиссии, совет по делам инвалидов. Где-то обсуждается, а где-то претворяется в жизнь. Сейчас во многих местах у нас появились съезды и заезды с проезжей части на дороги, звуковые светофоры. Не везде. Но все же это подвижки.

В Верхней Пышме много чего построено для удобства инвалидов. Например, когда реконструировали кинотеатр «Киноград», Сквер воинской славы, там сделали удобные заезды для колясочников. Пока еще не все доделано, но в других городах и такого нет. Есть вещи, которые нужно ценить. Мы также составили перечень первоочередных объектов: это поликлиники, аптеки, супермаркеты. Администрация идет на то, чтобы в строящихся школах создавалась доступная среда.

И конечно, разговор плавно перетек в обсуждение инклюзивного образования. Эта система основана на совместном обучении здоровых и детей-инвалидов.

– Как вы относитесь к этой форме образования?

– Хорошо. Но его нужно постепенно вводить. Дети между собой конкурируют, и у них принято подавлять слабых. Где начинать это образование? В семье? Мы к этому стремимся, но пока мало опыта. Можно создать условия, но общество должно привыкнуть тоже.

– А у такого образования есть будущее?

– Пока менталитет не поменяется, мы не станем добрее, не начнем любить и принимать ближнего своего, вряд ли что-то получится. Сейчас одни помогают, другие равнодушно проходят, третьи вообще боятся подойти. Нужно начинать с воспитания всего общества.

Приведу пример с Паралимпийских игр в Сочи. После одного из мероприятий на выходе людей застал дождь. В итоге все хлынули в автобусы. А 20–30 колясочников не смогли попасть в подошедший низкопольный автобус. Потому что люди, которые на ногах, уже успели туда залезть. Дождь идет, а навеса нет, инвалиды сидят мокрые. Ну да, потом прибежали волонтеры, остановили автобус, помогли с посадкой. Забежавших вперед отчасти можно понять. Они тоже люди… Поэтому пока у нас не нормализуется финансовая ситуация, пока люди не познают стабильность, в нашей стране рано говорить о толерантности и требовать ее от граждан. Но самое время вести разговор о инвалидах в СМИ, освещать в газетах, использовать для этого культуру, спорт.

Политика-то правильная сейчас. Общество потихоньку начинает приучать людей к этому. Вот сегодня проходит спартакиада среди инвалидов. 20–25 лет назад мы о таком вообще не слышали. И не видели. У нас организация существует около 27 лет, я сам «стою у истоков», и мы знать не знали про доступную среду. Но там было еще социалистическое время, другое воспитание. Бывало, что колясочников и на руках переносили.

Сейчас мы больше социализированы: выезжаем в исторический центр Екатеринбурга, на Плотинку, собираемся на различные встречи. В августе мы посетили Музей военной техники. Наши были в восторге. Там все приспособлено для маломобильной тяжелой группы инвалидов-колясочников – есть пандусы, перила, и даже специальные туалеты, лифты.

В последнее время меняется отношение людей к инвалидам. Например, в коллективах, которые нас обслуживают, мы уже не слышим хамства. Видимо, они проходят специальное обучение или их руководство акцентирует внимание на трудовом воспитании. Конечно, нам еще далеко до Санкт-Петербурга – чтобы в автобусах место уступали.

– Кроме морально-этических проблем инвалидам часто приходится решать задачи и на выживание…

– Оптимизация здравоохранения к хорошему не приводит. Лечение, бесплатные лекарства можно приобрести, только применив некоторые усилия. А чтобы полностью получить причитающиеся льготы, нам нужно уволиться с работы и жить в поликлиниках, больницах. Раньше медицина была попроще.

– С работой как?

– Сейчас мы готовим предложения в закон занятости населения в Свердловской области. Но все это довольно сложно. К тому же предприятий, заинтересованных в нашем труде, очень мало, хотя это им дает некоторые блага. Потому что для инвалидов необходимо создавать особые условия труда, специальное рабочее место. Конечно, государство в этом вопросе должно занимать лидирующую позицию. Но оно зачастую перекладывает эти заботы на плечи работодателя.

Хороший вариант – создание артелей. Такие объединения были организованы после войны. Там была и социализация, и зарплата. Но тогда государство давало им заказ.

Есть у нас инвалиды, которые работают на дому. Но для этого нужна сильная самодисциплина, а тут рядом кровать и телевизор. Кроме финансов, инвалидам необходима и социализация, которая, по-моему мнению, лучше всего происходит в трудовом коллективе.

Работа для инвалида – это одна из форм реабилитации. И порой она может лечить лучше любой медицины.

Конечно, сложно в одной статье рассказать о житие-бытие инвалидов. Много у них сложностей, проблем, вопросов. Но давайте хотя бы мы не будем равнодушны – даже простое участие в их судьбе может сделать этот мир лучше.

Айгуль САБИРОВА