Поселок Сагра приютился на берегу небольшой речушки Черная, которая впадает в живописное Исетское озеро.  Понятие согра́, восходящее от финно-угорского языка, означает «болото, поросшее мелколесьем». Поселок расположен в 30 километрах севернее от Екатеринбурга. Хоть он сам и стоит на пригорке, а вот недалеко от него сплошные болота, богатые залежами торфа.  

В былые времена деревня была основана в дремучей уральской тайге, население которой занималось собирательством, охотой да рыболовством. Возможно, здесь живут потомки древних металлургов, чьи древние стойбища, шахты и металлургические печи были открыты недалеко от современного поселка в местах, называемые «Петрогром» и «Сагринские рудники».

А возможно, это потомки старообрядцев, которые в середине 17-го века, после раскола православной церкви, бежали от жестоких расправ на Урал и в Сибирь.

У них были свои почитаемые святыни, мученики, авторитетные старцы, к которым ездили за сотни верст за исцелением. Не случайно, в нескольких километрах от Сагры, близ Аяти была обнаружена могила почитаемого старца Макария.

Но это лишь догадки. Аборигены Сагры «варились» в своем деревенском мире. Время от времени вокруг менялась власть, кипела новая жизнь, совершались революции, а тут жизнь как-бы остановилась. Все жили старым чередом. Одно слово – глубинка. От крупных населенных пунктов и городов, типа Екатеринбург, Невьянск или Нижний Тагил они были отрезаны отсутствием хороших дорог.

Сейчас другое дело. Деревня является железнодорожной станцией. Население около 200 человек. Через нее проходит ветка от областного центра Екатеринбурга до промышленного Нижнего Тагила и далее на Север. Любой житель может без проблем добраться на электричке как в Екатеринбург, так и в Невьянск или Нижний Тагил. Многие там работают.

Хотя… кто-то работает, а кто-то даже об этом и не думает, живя как паразит, на скудную пенсию пожилых родителей. Такие персонажи есть и в этом небольшом поселке. Куда от них деться: как воспитаны, так и живут... 

Январь. Зима давно вступила в свои права, щедро осыпав землю толстым покрывалом снега, заморозив живописную уральскую природу.

Начало 1990-х годов. Время полнейшего дефицита. Жизнь по карточкам. Во всю кипит антиалкогольная кампания, которую нашему народу навязало руководство Советского Союза, а именно, Политбюро ЦК КПСС, у руля которого стоял некогда популярный Михаил Сергеевич Горбачев.

Люди живут своей деревенской жизнью. Встречаются. Что-то отмечают. Кого-то поздравляют. Радуются хорошим событиям и сопереживают горю. Такая вот деревенская жизнь: все как на ладони, все знают друг о друге, ничего не утаишь.

И вдруг случилось событие. Да какое? В отдаленном селении Сагра подобного отродясь не было. Убийство! Да еще с особой жестокостью!

 В вечернее время в дежурную часть городского отделения милиции Среднеуральска поступило сообщение об убийстве жителя Сагры Алферова. Следственно-оперативная группа, состоящая из следователя прокуратуры Верхней Пышмы, начальника милиции Среднеуральска Олега Сусорова и меня, в то время заместителя начальника ГОМ, прибыла в Сагру для осмотра места происшествия, проведения оперативно-розыскных мероприятий с целью раскрытия данного преступления и установления преступника.

Дом Алферовых ничем не выделялся от остальных: небольшой, деревянный, с огородом в сторону реки. Стоит в середине центральной улицы. Ничем не приметный, пройдешь и не заметишь. Центральная улица в Сагре по какой-то причине не была названа, как во многих городах и селениях, именем дедушки Ленина, основателя советского государства, а носила имя пролетарского писателя Максима Горького.

На месте преступления было увидено шокирующее зрелище, от которого не каждый нормальный человек в состоянии воспринять увиденное. В огороде деревенского дома был обнаружен труп мужчины, лежащий лицом вниз, весь снег вокруг которого был истоптан и побагровевший от крови. Рядом с ним валялся обыкновенный топор. Было понятно, что человека им и зарубили. Жуть какая-то! Ну, просто «ледяное побоище»!

В доме проживала супружеская пара пенсионного возраста. Муж уже нигде не работал, живя на пенсию, а жена Шура продолжала работать продавщицей в сельском магазине, который находился на этой же улице. Проживали вдвоем. Дети выросли, обзавелись своими семьями и разъехались. Летом привозили внуков к бабушке с дедушкой на ягоды и свежие овощи, принося в дом детский смех и радость.

Что же случилось? За что убили? Кто убил?

На эти основные вопросы нам и предстояло найти ответы.

Убитым оказался хозяин дома.

Его жена Шура находилась дома одна. Она была так напугана, что ее трясло.

Нам она пояснила:

– Вечером к нашему дому пришел незнакомый мужчина, вызвал мужа на улицу. О чем-то разговаривали. Я подумала, что они друг друга знают. На улице было темно, поэтому лицо мужчины не видела. Но думаю, ему лет 30-35. Вначале между ними происходил нормальный разговор, но вскоре он перешел в конфликт. В ходе конфликта муж схватил топор и нанес им удар по спине пришедшего. Завязалась борьба, а затем драка, в ходе которой неизвестный отобрал топор и сам напал на мужа. Муж попытался убежать, но неизвестный погнался за ним, догнал в огороде и этим же топором его зарубил. После чего сам убежал.

– Куда он побежал?

– Не знаю. Я так перепугалась, подумала, что он и меня убьет, поэтому забежала в дом и закрылась изнутри. Вышла только примерно час спустя. После чего вызвала милицию.

Большего от нее добиться ничего не смогли, да и состояние ее не располагало к доверительным беседам: она то плакала, то тряслась.

«Из темноты пришел, в темноте и растворился», – подумал я. Мысли и версии пока в логическую цепочку не укладывались, но внутреннее чутье мне подсказывало: это не чужой, он знал куда шел.

«Это не чужой, нужно работать и внимательно присматриваться к местным жителям. Кто-то рано или поздно попадет под подозрение», – крутилось в голове.

Опрос соседей тоже положительного ничего не дал. В связи с поздним временем дальнейший опрос жителей решили отложить до завтрашнего дня.

На следующий день силами работников уголовного розыска и участковых был проведен опрос жильцов каждого дома поселка с целью получения информации, которая способствовала бы раскрытию данного преступления. Но в ходе опроса вновь ничего положительного получено не было.

Что за неуловимый убийца? Почему его никто не знает? Ведь кто-то же должен был видеть этого подозрительного человека? Или это был местный житель: убил, а сейчас притаился и спокойно отвечает на наши вопросы, которые мы задавали при обходе? Что-то тут не так.

Снова вопросы, вопросы, вопросы…

Ответов пока нет ни одного.

Небольшая деревня, это ведь не город с большим населением, в которой раскрыть преступление, как нам казалось, составит в один-два дня, но получилось не так просто.

В течение последующих двух месяцев при проведении оперативно-розыскных мероприятий ничего положительно получено не было. Нами проверялись в первую очередь лица ранее судимые, проживающие в Сагре, а также лица, приезжающие к ним. Также проверялись все сведения из медицинских учреждений о поступающих больных с рубленными ранами, ведь было известно, что погибший тоже ударил нападавшего топором.

Особо тщательной проверке подверглось местное семейство Корнеевых. В этой семье имелось четверо взрослых братьев, все неоднократно судимые за кражи, грабежи и злостные хулиганства. Они нигде не работали, жили на пенсию старенькой матери, да на какие-то небольшие пособия своих сожительниц.

Вели себя нагло, дерзко, по-хамски. Никто с ними связываться не хотел, в общем, вся деревня этим семейством была просто запугана. Братья практически по очереди за свои проделки уходили в «места не столь отдаленные». По деревне систематически проходили слухи о том, что либо кто-то из них освободился, либо кого-то снова посадили. Поэтому от них старались сторониться: от греха подальше. При проверке установить их причастность к совершенному преступлению не удалось.

 

Это убийство могло бы остаться в числе нераскрытых, но через два месяца
долгой и кропотливой работы оперативникам по своим каналам удалось выяснить, кто совершил данное преступление. Стало известно, что человек, который совершил убийство, живет в поселке Аять недалеко от Сагры. Стал известен и мотив убийства: в дом к Алферовым он приходил с целью купить бутылку водки, которой сама хозяйка приторговывала в ночное время. Создала, как бы свой водочный бизнес. Да и за водкой далеко ездить не надо – брала из своего же магазина. На этой почве и возник конфликт. Не сошлись в цене.

Связались с уголовным розыском города Невьянска. Установили злодея. Теперь мы знали его полные данные. Кроме того, от сотрудников уголовного розыска узнали, что в настоящее время он задержан за систематическое нарушение административного надзора (в то время это было уголовное преступление) и содержится в ИВС Невьянского ОВД. Поинтересовались:

– Есть ли за ним другие преступления?

Получили ответ:

– Других преступлений за ним не числится.

Но мы-то знали, что это не так.

В Невьянск выехал я и начальник милиции Сусоров О.И. Договорившись с дознанием о встрече с подозреваемым, мы спустились в ИВС.

Подозреваемого нам завели в следственный кабинет. Им оказался мужчина лет тридцати пяти. Как и положено арестанту, его тело было покрыто наколками. Внешне он старался вести себя свободно, но наметанным взглядом мы улавливали некую скованность данного персонажа. Мы по очереди стали спрашивать его на отвлеченные темы: о жизни, семье, о прошлых судимостях, зоне, жизни на воле. Он монотонно отвечал, в каких-то ответах пытался смеяться, но у него это получалось неестественно, он как бы сам себя заставлял смеяться. Он не мог понять кто мы такие и к чему этот разговор. Но то, что мы сотрудники милиции, это ему было понятно: люди с улицы в ИВС зайти не могут. А зачем и с какой целью мы ведем с ним разговоры, он, вероятно, постоянно гадал. От этого постоянного гадания и непонимания цели нашего визита у него «закипели» мозги.

Затем, немного поговорив о его жизни в Аяти, я решил не тянуть резину, а сразу взять быка за рога. И сказал:

– Мы сотрудники уголовного розыска из Среднеуральска, приехали сюда лично с тобой познакомиться. Не желаешь ли ты добровольно рассказать о своих подвигах в Сагре?

– Знать ничего не знаю!

– Хорошо, мы хотим посмотреть на твою спину, зажила ли там рана от удара топором.

В этот момент он потерял дар речи, замолчал, заерзал по стулу, глаза забегали из стороны в сторону. Не дав ему опомниться, я потребовал снять футболку. Он подчинился, и тут мы увидели вдоль спины огромный сантиметров пятнадцать уже заживающий шрам. На этом его психика сломалась окончательно.

В ходе дальнейшего опроса он в деталях рассказал о совершенном убийстве и написал явку с повинной.

На наш вопрос «за что же ты зарубил мужика?» он ответил:

– Потому что он меня первым ударил топором.

– А за что он тебя ударил?

Ответ был окончательно для нас исчерпывающим:

– Я попросил дать бутылку водки взаймы, он не согласился, тогда я его обозвал жадиной и козлом. Вот он и разозлился.

– А свои раны где «зализывал»?

– Дома в деревне.

– Ты ведь был под надзором. Тебя проверял участковый. Спрашивал ли о твоих травмах?

– Да, спрашивал. Я отвечал, что болею радикулитом.

– В больницу обращался?

– Нет, рана потихоньку сама затянулась.

Вот такое случилось преступление. Причину и последствия которого можно сравнить с крылатыми фразами: сначала «ответил за козла», а полученная травма «зажила как на собаке».

А дальнейшей судьбой новоиспеченного «мокрушника» занималась прокуратура, в чьей юрисдикции находились дела об убийствах.

Александр АСТАФЬЕВ