В завершающей части интервью Евгения Маленкина автор вернулся к деятельности Фонда «Город без наркотиков» и периоду, когда его собеседнику пришлось отбывать срок в тюремной камере.

Напомню, что Евгений проводил большую работу по борьбе с распространением наркотиков не только в Екатеринбурге, но и на территории Верхней Пышмы и Среднеуральска. Ему удавалось выявлять и останавливать продвижение целых партий «паленой» водки, часть которой предназначалась для реализации в магазинах наших городов. Под его руководством действовал реабилитационный центр.

Жизнь распорядилась так, что Евгений оказался единственным из руководителей Фонда, кто наиболее серьезно пострадал за свои благие намерения по защите людей от наркотической угрозы. Неприятным итогом той деятельности стал арест и осуждение общественника к реальному сроку заключения. Впрочем, свою вину частично он признал.

Несмотря на тяжесть воспоминаний о том периоде жизни, Евгений не ушел от ответов на неприятные вопросы корреспондента. В этом весь его характер.

– Евгений! Как видишь сегодняшнюю работу Фонда «Город без наркотиков»? Фонд работает, как и раньше работал?

– Нет, не так. Раньше мы проводили операции по так называемой цепочке от бегунков до распространителей. Сейчас сбыт наркотиков на 90 % ушел в интернет. Потребовались новые технические средства.

– А они есть?

– Да, конечно есть. Результаты видны. Фонд действует. Операции поводятся. Наркомагазины раскрываются, их организаторы попадают в места лишения свободы. По Свердловской области хорошо налажено взаимодействие Фонда с правоохранительными органами. Закладчики наркотиков не находятся долго на свободе, если кто-то из них считает, что никогда не попадется, то напрасно. Его обязательно вычислят. Для этого и у правоохранительных органов, и у Фонда есть возможности.

– Ты знаешь, у меня в последнее время складывается впечатление, что наркомания пошла на спад?

– Я сейчас отошел от темы, но знаю, что наркомания просто меняется. Появляются новые виды наркотиков. И она, к сожалению, молодеет.

– Достижения – это хорошо, но, судя по всему, не все так гладко происходило в Фонде. Со стороны кажется, что какая-то некрасивая история на межличностном уровне развивалась там в последнее время. Многие люди говорят даже о предательстве соратниками Ройзмана.

– Никто никого на самом деле не предавал. Ситуация развивалась так, как она должна была развиваться. Машина уже была запущена. Фонд либо бы развивался дальше, либо закрылся. Евгений перешел на работу в мэрию. Ему было не до Фонда. Деятельность Фонда оказалась пущена на самотек.

У нас, ни у кого крылья не растут. И если в Фонде появились личные претензии друг к другу, то я не участвовал в этих вещах. Я уже говорил, что пришел в Фонд добросовестно работать на его цели по борьбе с наркоманией и помощи наркозависимым людям, а не лично к Ройзману или Кабанову. Для меня само решение о переходе в Фонд оказалось непростым. Я же работал до этого руководителем транспортной организации. Имел хорошую стабильную зарплату, а ушел в никуда, можно сказать.

Если отматывать все назад, то меня же предупреждали, что итог может оказаться плачевным. И все же, несмотря на то, что со мной произошло, я считаю, что поступил верно.

Мне во время следствия говорили, что выведут меня из-под удара, нужно только отказаться от каких-то своих принципов. Я отвечал, что мы все находимся в одном окопе,

и я воспитан так, что не могу сдать своих. Точно так же я не пошел на сделку с совестью, когда ко мне в СИЗО приходили высокие полицейские чины и предлагали дать какие-то лживые показания на Ройзмана. Я отказался.

– А предложения были?

– Конечно, были. Ходили ко мне, как на работу. Пытались воздействовать. Сначала по-хорошему. Потом по-плохому. Угрожали.

И признался-то я в незаконном удержании реабилитантов, чтобы Ройзмана не посадили. А он почему-то воспринимает это, как мою слабость. Моя совесть на самом деле чиста. Я признал, что это было мое единоличное решение.

– Могу я написать это?

– Конечно. Я не понимаю Евгения. Вода уже утекла. Время прошло. Чего сейчас из себя героя строить? Надо просто признать все, как было.

Мне обидно только то, что от меня в трудный момент отвернулись все, включая многих соратников. Я остался один. Но я же не за свои коврижки попал под суд. Получилось, что Маленкин был как бы сам за себя. А я же представлял организацию. Меня и судили, как представителя Фонда, а не как частное лицо.

Приговор мне огласили в день рождения моей жены. Да еще в страстной четверг. Я переживал все, как какое-то ужасное кино, которое сейчас должно закончиться. Должен наступить какой-то финал.

– Ожидал такого срока – четыре с половиной года?

– Честно – не ожидал. Ожидал большего срока. Обвинение было очень серьезным. В нем оказалось много лишнего. Поэтому в суде произошла переквалификация, и срок оказался именно таким.

– Обида на следователей, на судей осталась?

– Нет. Ни на кого не держу зла.

– Система часто несправедлива к отдельному человеку. Может быть, поэтому мы замыкаемся в себе и стараемся жить только для себя?

– Нас не сажают всех подряд. Воронок за нами ночами не приезжает, и слава богу. А по-другому мы, может быть, и жить не будем. Кому не нравится, пожалуйста, на вокзал и до свидания.

Я не знаю. В душе с чем-то не согласен, с чем-то согласен. Просто надо что-то изменить. Там, где ты можешь, там и делай чуть больше. До чего руки дотянулись, там и помогай людям.

Сейчас я вынашиваю в голове новый социальный проект. Хочу помогать людям, освободившимся из мест лишения свободы. Я знаю, как это делать. Этих людей надо социализировать. Помогать им при трудоустройстве на работу. У нас рецидивов примерно 80 %, люди вновь оказываются за решеткой. Рецидив же не на ровном месте возникает. Значит, в обществе есть недоработка. В индивидуальном порядке я, конечно же, и сейчас помогаю, но нужна система и лучшая организация по данному направлению.

На этом наш разговор в Челябинске завершился. Следующую встречу мы наметили в Верхней Пышме. Тем для разговоров у нас еще предостаточно. Кроме того, есть и такие вопросы, которые могут оказаться интересными не только для журналиста, но и для читателей газеты.

Алексей ГЕРАСИМОВ (Ильин), фото автора

Первая часть интервью тут.

Вторая часть интервью тут.