«У нас дома броуновское движение», – говорит мама большого семейства Ольга Анатольевна Михайлова. В семье этих верхнепышминцев растут и воспитываются пятеро мальчиков – родных по крови и пятеро девочек, рожденных сердцем. Как делится любовь на десятерых? А есть ли границы у родительского терпения?

– Просто каждый человек ищет свое. И, наверное, моя судьба – растить детей. Нашим детям: Темуру – 24, Валере – 22, Алексею – 16, Анастасии – 13, Маше -13, Милане – 10, Леониду с Юлией, первоклассникам, – по 7, Боре – 6, Насте – 5 лет. Я сама росла единственным ребенком в семье. В семье мужа Георгия было четверо детей. Но на многодетность мы и не претендовали: до моих 35 лет я была мамой только для двоих сыновей. Долго не могла сама родить, хотя, заглядывая в будущее, уже и квартиру побольше купили. Мужу начала говорить – было бы хорошо взять ребенка из детского дома. В один прекрасный момент муж согласился и сам предложил, и мы, заручившись поддержкой старших детей, решили расширить семью. Старшему сыну тогда было уже 16 лет, а по закону после 10-летнего возраста нужно брать его официальное согласие.

– Как вы нашли своего ребенка?

– Как-то все просто получилось. Пришли в детский дом и забрали, никого не выбирали. Так поступили и с остальными приемными. Когда своего рожаешь, тоже ведь не знаешь, кто у тебя родится. Знаю, что люди выбирают из нескольких, как на ярмарке. Машу привезли в декабре, а в мае я забеременела сыном. Потом родила еще сына, и у нас в разные периоды появились четверо дочек.  

– Как быстро приемные приспособились к вашей семейной жизни?

– Что большие, что маленькие – они одинаковы, всех нужно приспосабливать к жизни. Большинство дальше детдома ничего не видели и живут тяжелыми воспоминаниями. Они в первое время жадные до еды, до любви, до эмоций. Но маленькому ребенку ты априори больше прощаешь потому, что из-за возраста не все они понимают. А в принципе – разницы нет: брать больших или маленьких. Со всеми надо нагонять социальную, бытовую жизнь. Школьную с большими нагонять тяжелее – у них нет осознания, что надо учиться. С маленькими удобнее, так как до школы их можно подтянуть. Конечно, они все со сложным анамнезом. По крайней мере, нам такие попались. Изначально они растут в закрытой среде, и бывает сложно им выбраться оттуда. В голове у них все по-другому. Года через четыре только все налаживается и становится нам всем легче.
– У вас ангельское терпение?!

– Мне не трудно. Я на это иду осознанно. Понимаю, кого беру, что меня ждет. Да, может, с первым ребенком толком и не понимала, но десять лет прошло, как мы Машу взяли, все-таки опыт уже есть. Больше сталкиваешься с непониманием окружающих, взрослых причем. Не каждый взрослый готов дать такому ребенку шанс.

Одному человеку сложно вытащить таких детей. Нам повезло, что и воспитатели в садике были адекватные, и учителя в школе с добрым сердцем. Понимаете, у кого-то маленькая душа, у кого-то большая. Кто-то понимает, а кто-то и нет… Общество в принципе не готово таких людей принимать, и, к сожалению, таких людей много. Они считают, что если ребенок из детского дома, то по определению толкового человека из него вырасти не может. Они нормальные! Просто нужно перетерпеть адаптационный период, когда им тоже тяжело. Это проблемы системы – там нет индивидуального подхода, их не лелеяли, как родных в семье.

– Десять детей – это десятикратное счастье и, наверное, десятикратные проблемы?

– У нас дома броуновское движение. Отрадно, что дети, глядя друг на друга, перенимают все хорошее. У нас такая же обычная жизнь, как у миллионов людей. Бывает, с родительской стороны где-то с лаской, а где-то со строгостью перегнешь. Не без этого. Мы счастливы, что у нас растут добрые дети.

Понятно, что с десятерыми сложно, но не трудно. Я целый день на развозе – художка, музыкальная школа, центр образования, танцы, лыжная секция. Одно название, что я домохозяйка, а так все время провожу в машине. Двое старших теперь отдельно живут, восемь с нами. Сейчас физически стало проще. Можно детей оставить и в кино сходить с мужем. Вот, начала ходить в тренажерный зал. Был период, когда никуда не могла выйти. Потому что не знаешь, что от маленьких ожидать. До сих пор, когда в сторону дома сворачиваю, то радуюсь, что он стоит еще.
– Как разруливается жизнь в такой многодетной семье?

– Как муж говорит: сейчас без разницы, хоть двоих еще бери. У нас на обычный праздник по 25 человек собирается – старшие с друзьями, подругами. Одно бесконечное движение в доме. Трудовые обязанности распределены: в комнатах дети сами убираются, на кухне мне помогают, да, бывает, что ворчат, но делают. Все как у всех. И проблемы те же самые, как и в обычных семьях. Просто в больших семьях дети сами по себе еще добрее, подвижнее, активнее, и нервная система у них другая. Они знают, что нужно поделиться, уступить маленьким. Нет эгоизма. А как они любят песни про мам – готовы круглые сутки их мне петь, главное, чтобы у меня было время столько прослушивать. Поэтому на утренниках мамы сидят и слушают, а я пою… вместе с детьми.

– Как они борются за ваше внимание?
– Один придет с книжкой, и все сразу подтягиваются. Выстроятся: кто играет на трубе, кто-то стихи рассказывает, и все это одновременно. А когда мелких нет дома, то старшие ко мне особо не подходят. Но когда мелкие дома, то мама становится резко и срочно всем нужна. Самое главное – пережить первые двадцать минут, как я пришла домой. Стоит переступить порог – они сразу все вместе начинают выкладывать свои новости, выскажутся, успокоятся, и все нормально, жизнь дальше течет своим ходом.
– Устаете?

– Чтобы понять мою жизнь, надо просто пожить в такой семье. Устаю больше от суеты – бесконечной езды туда-сюда. А от детей нет. Я три года только за рулем, а до того все это время ходили пешком на секции. Но это важная часть нашей жизни.

– Чему вас научили дети?
– Конечно, больше думаешь о них, чем о себе. Вот, говорят мне, мол, никуда и не сходишь. Но дети нам не мешают жить. Мою жизнь они никак не ограничивают. Наверное, от людей самих это зависит. Я сама такая активная, не буду на одном месте сидеть. Конечно, про себя где-то забываешь, но это же не зависит от количества детей. Если ты хочешь, чтобы у тебя была семья, даже с одним или совсем без ребенка, и то приходится много раз себе на горло наступать, уступая. И дети тут ни при чем.

– Почему общество на таких, как вы, смотрит с опаской?

– У нас общество даже инвалидов не принимает. Ну, не готовы люди понять, что каждый человек имеет право на свое место в мире. Я детям всегда говорю – а кто решил, что ты лучше, а он хуже. Все одинаковые, и каждый имеет право на полноценную и качественную жизнь.
– Вы можете свой опыт приемной семьи транслировать и другим людям?

– Могу. Это не страшно. Главное – слушайте и верьте только себе. Раньше переживала, что подумают о нас, обо мне. Сейчас отношусь к этому просто. Знаю, что совесть чиста перед собой, детьми, богом. Люди думают, что мы детей завели ради денег. Как-то идем с ребятами по улице, нас догоняет мужчина и спрашивает, мои ли все. Получив утвердительный ответ, удивляется: «Ой, ты миллион, наверное, получаешь!?». Да, два дают. Почему-то все забывают, что их надо одеть, обуть, накормить, лечить. Я говорю людям – и вы возьмите, и вам заплатят. А чтобы социализировать ребятишек, приходится курсами к специалистам ходить – и к репетиторам, и логопедам, и психологам. Все же платно принимают. И большинство кружков для развития платные. Оглядываясь вокруг, вижу, что наши дети не хуже других, а где-то и получше. В приемной семье многие мелочи уходят на второй план. Главное – любовь! Мы детей любим такими, какие они есть. Самое трудное – принять ребенка, вне зависимости, твой он или нет. И твой может родиться с особенностями развития. И разве ты ее или его обратно отдашь? Тут никакой роли не играет: родила ты сама или взяла откуда-то. Я люблю и наказываю всех одинаково, не думая при этом, свой это или не свой. Они все равны. Когда думать-то? Когда первого ребенка – Машу – брали, не было неуверенности, что не справлюсь, не приму ее, боялась другого, например, что у нее аллергия, а я чем-то не тем накормлю ее.

У нас хорошие дети, правда, каждый со своим видением жизни. Но тараканы в голове бывают и у взрослых. А самое главное, что еще у пятерых людей в этом мире есть мама и папа, и настоящий дом, где их любят и ждут.

Айгуль САБИРОВА, фото из архива семьи